Для проведения этой работы была образована Правительственная комиссия (во главе ее, по-моему, был Рудольф Пихоя – руководитель архивной службы РСФСР), а затем и круглый стол, в работе которого приняли участие историки, специалисты по геральдике, народные депутаты, художники. До февраля 1991 года было проведено несколько бурных заседаний. Предложение о восстановлении бело-сине-красного полосатого флага практически не вызывало возражений. Против была, по-моему, только космонавт Светлана Савицкая.
Рассмотрев на своем заседании в марте 1991 года представленные предложения, правительственная комиссия приняла решение не торопиться с внесением предложений Совету Министров и Верховному Совету РСФСР об изменении государственной символики в период предвыборной борьбы за пост президента России. Однако 8 апреля такое предложение было внесено в Совмин РСФСР.
Большую роль тогда в принятии профессиональных решений круглого стола и правительственной комиссии играл Георгий Вилинбахов, хранитель огромной коллекции знамен и военной графики Эрмитажа. Ему же было поручено сделать итоговый доклад на сессии Верховного Совета РСФСР. Впоследствии Вилинбахов стал заместителем директора Эрмитажа и Государственным герольдмейстером РФ.
Итак, мое предложение, наконец, было принято и специалистами, и политиками. Дело оставалось за Верховным Советом, который должен был законодательно утвердить замену невыразительного флага РСФСР на исторический петровский триколор. Накануне выборов президента РСФСР я предложил Ельцину включить в его избирательную программу тезис о возвращении к исторической российской символике. Борис Николаевич немного помолчал и сказал:
– Да вы что?! Это всё равно, что накануне выборов Ленина вынести из Мавзолея – столько будет воплей и причитаний. Боюсь, что общество еще не готово к таким резким переменам. Но после выборов обязательно вернемся к этому вопросу; переговорите с Хасбулатовым, а я поддержу.
Во время обсуждения с Хасбулатовым вопросов либерализации внешнеэкономической деятельности в конце июня 1991 года я сообщил ему о том, что работа над российской символикой практически завершена. Следует признать, что Руслан Хасбулатов, который был доктором экономических наук, на лету схватывал и поддерживал почти все мои соображения. Я сказал, что пора бы выносить на голосование соответствующий законодательный акт. В это время Хасбулатов медленно ходил по своему кабинету в Белом доме. Он остановился, подобно Сталину обстоятельно раскурил свою знаменитую трубку, очевидно обдумывая ответ, и сказал:
– Виктор Николаевич, уважаемый, неужели вы думаете, что я этого не знаю? Конечно знаю. Что касается флага, то здесь у меня никаких вопросов нет – на триколоре мы наберем необходимое количество голосов. Но вот двуглавого орла большинство депутатов на дух не переносят. А что делать с гимном? Там вообще ничего не понятно.
– Давайте принимать символику по частям: сначала флаг, через некоторое время герб, а потом и гимн созреет.
– Нет, это не годится. Поймите меня правильно. Необходимо принимать единый закон о государственной символике РСФСР. Или несколько законов, но в одном пакете. Давайте на осеннюю сессию. Надо немного подождать.
Но неожиданно в бюрократический ход событий стремительно ворвался путч. Все эти дни и ночи народного сопротивления на улицах российских городов, и особенно Москвы и Ленинграда, стихийно появились десятки, если не сотни самодельных российских триколоров. Это было так естественно, что невозможно было себе представить на баррикадах, бронетранспортерах или танках какой-либо другой флаг, особенно красный. Российский триколор стал символом надежд и перемен. Эти настроения буквально витали в воздухе. Надо было донести их до законодателей. Пришло время петровскому флагу выйти из подполья.
Открытыми и активными сторонниками триколора в зале заседаний ВС РСФСР были депутаты Сергей Юшенков, Олег Румянцев, Михаил Астафьев, Виктор Аксючиц, Леонид Волков. Именно Леонид Волков на сессии Верховного Совета РСФСР фактически озвучил решение правительственной комиссии и круглого стола, а также настроение или, точнее, требование народа.
Итак, рано утром 22 августа 1991 года я сначала заехал в МВЭС, а потом направился в Белый дом на сессию Верховного Совета РСФСР. На сессию я, конечно, намного опоздал и во время очередного выступления просидел в холле. Первый ряд кресел в зале негласно был зарезервирован за членами российского правительства (чтобы депутатам видно было, кого критиковать). В интервале между двумя выступлениями тихо вошел в зал и скромно сел на крайнее кресло в первом ряду.
Ельцин меня заметил и сделал какой-то знак глазами – я подумал, что он здоровается и тоже кивнул. Когда заседание закончилось – увидел Силаева, который махал рукой, чтобы я подошел. Только направился к Ивану Степановичу, как ко мне подбежала энергичная заведующая канцелярией Совмина РСФСР Алла Захарова:
– Виктор Николаевич, поздравляю, ваше предложение принято – в России новый флаг, триколор! Депутаты дружно за него проголосовали.
– Это я вас поздравляю, Алла Анатольевна.
– Шутки в сторону, Виктор Николаевич, мы в цейтноте.