Алчность – это болезнь, которая способна высосать из человека все соки, особенно если у неё такие же зубы, как у вампира, и лечится эта болезнь только смертью.

Те четверо степняков были настолько скупы, что даже кровь из них сочилась еле-еле. Так и не утолив свою жажду крови, Лиланда, кипя от ярости, вылетела на улицу ночного города, в гневе открыв дверь в другую сторону.

Оставшихся на страже каффидцев она смела как ураган, порвав на куски голыми руками, не помогли ни обереги, ни воинское умение степных воинов. Слабенького мага, бывшего в этой группе главным, она убила последним. Развлекшись уклонением от слабеньких огненных шаров и прочих погремушек, она свернула ему шею как куренку, выпив досуха.

Это было словно высшая степень удовольствия, которую может доставить мужчина женщине, то, что казалось она забыла давным-давно. Кровь мага сразу же перешла в энергию, значительно повысив её резерв.

О такой возможности она даже и не знала. Обилие свежей крови и смертей совершенно свели с ума молодую женщину-вампира. Разом рухнули все барьеры и принципы осторожности, которые так старательно вбивали в голову настойчивые наставники. Как они посмели скрывать от них это божественное чувство всемогущества? Эти предатели рода, прислужники лесных ублюдков, недостойные зваться детьми Нахемы. О, Кровавая Богиня! Как же долго она заблуждалась!

Воздух города, наполненный страданием и влекущим ароматом свежей крови, как карта звериных владений, отметил для неё участки кипящей битвы. Темные улицы словно осветились изнутри, показывая остывающие следы будущих жертв. Где-то вдалеке проливался божественный нектар, содержание и наполнение всего живого. Люди кощунственно лили свою кровь реками как простую воду, бездумно расходуя жизнь и энергию. Боги им в помощь.

Особняк Тариуса находился совсем рядом с внутренним городом, ворота в который были закрыты и охранялись изготовившимися к бою стражниками. Наверняка маг уже там, скрылся трус за толстыми стенами. Выковырять его оттуда будет сложно, он наверняка готов к нападению и опасен. Ничего, ей пока хватит и простых жителей, дети Нахемы умеют ждать.

Яростным рывком промчавшись через извилистые проулки, она вылетела на строй идущих в направлении внутреннего города каффидцев. Вид стройной обнаженной женщины, с высокой грудью, залитой кровью, на краткое время ввел бывалых солдат в ступор. Для степных воинов, не раз ставивших свою удачу на острие клинка, это мгновение замешательства стоило многих жизней.

Еще не успело сердце последнего в строю воина стукнуть во второй раз, как женщина-вампир была уже внутри отряда, проскочив над головами застывших каффидцев. В отличие от последних, сомнениями Лиланда не мучилась, еда не нуждается в сострадании.

Вырванный вместе с рукой меч погрузился в плоть уже третьего воина, когда степняки начали наконец двигаться, внося разнообразие в затеянную ею игру. Двигаясь как поломанные марионетки, бравые степные воины с криками и характерным хрустом разлетались по узкой улице. Попавшие под удар руки женщины-вампира, как правило, уже не вставали.

Только пятерке странных воинов в украшенных собачьими хвостами шлемах удавалось уходить от её атак. Подставляя под удар щиты и угрожая своими изогнутыми клинками, они постепенно теснили её к стене большого здания. За их спинами, Лиланду обстреливали оправившиеся от первого шока лучники. Несколько раз им даже удавалось неопасно поразить женщину-вампира своими стрелами. Попадания, впрочем, только злили обнаженную машину смерти, все еще удерживающуюся от полного безумия кровавой схватки.

Несколько раз, отчаявшись поразить воинов своими руками, Лиланда пыталась применять магию крови, но обереги степняков снижали силу её воздействия. Максимум, чего она добилась, это временное оглушение попавшего под удар мечника, которого сразу же закрыли товарищи.

Сердца противостоящих ей воинов бились в спокойном уверенном ритме, сводя с ума такими близкими и недостижимыми токами крови.

Внезапно сквозь кровавую муть в глазах она почувствовала какое-то странное родство в двух воинах, закрывающих проход справа от неё. Словно часть её билась в этих живых телах, стремясь соединиться с ней, призывая к себе. Хищно оскалившись, она рванула к себе вибрирующую струну зова, посылая по ней заклятие кипения. Фигуры каффидцев вспухли кровавым облаком и сломанными куклами осели на залитую кровью землю.

Показательной расправы было достаточно, чтобы оставшаяся тройка степняков молча развернулась и кинулась прочь со ставшей страшной бойней улицы. Лучники, пытаясь задержать женщину-вампира, увеличили скорость обстрела, до крови обдирая кожу на пальцах о напряжённую тетиву. Несмотря на быстроту реакции, Лиланда поймала своим телом несколько стрел с широкими наконечниками и решила не преследовать опасную добычу.

Выдрав из своей груди подарки степняков, в сердцах выругалась, столько усилий – и чуть не попалась. Утешало только внезапно появившееся умение, насколько она знала, это умение называлось подобием крови: вампир, осушивший свою жертву, мог на близком расстоянии использовать родство крови для нанесения вреда своим противникам. Конечно, для эффективного применения то должны быть близкие родственники уже выпитых жертв, да и вампир должен быть сильным магом крови.

Схватка на краткое время привела её в чувство. Пора вспомнить и об осторожности. Есть и менее опасная дичь. На улице, заваленной трупами, не осталось живых, кровь мертвых же для пополнения запаса энергии практически не годилась. Всё-таки она не падальщик.

Осмотримся. Внутренним зрением она смогла увидеть, как часто бьётся сердце труса за домами на расстоянии ста локтей от места, где она находилась. Откуда-то со стороны к трусишке подбирались две фигуры, излучающие предвкушение.

Страх жертвы подстегнул инстинкты совершенного хищника в облике женщины. Взвившись в воздух, она прыжком преодолела более десяти локтей, мягко как кошка опустившись на чуть брякнувшие черепицы крыши соседнего дома. Следующим прыжком она исчезла за краем возникшего на её пути здания. Хищник спешил за ожидающей его дичью.

Эта ночь родила на свет еще одного монстра.