– Сердце, – Миртон нажал кнопку вшитого в комбинезон микрофона. – Мы направляемся в сторону шлюза. Доложи обстановку.
– Посланник прибыл, – подтвердил Хаб. – Какой-то небольшой челнок. Не знаю, что это, но он кружит перед нашим входом. Нечто яйцеобразное, с выдвижным трапом. С виду не вооружен.
– Он посылает запрос на стыковку, – послышался голос Пинслип Вайз. – Точнее – «необходима стыковка» или что-то в этом роде.
– Хорошо. Дай нам пять минут. Передай – пусть стыкуется к шлюзу. Мы уже почти на месте.
– Так точно.
Чтобы добраться до места, времени потребовалось несколько больше, чем они предполагали. Часть коридора, ведшего к шлюзу, находилась в опасной близости от изолированной поврежденной части правого борта. Эрин почти слышала стон измученного корпуса, сражавшегося с жестоким натиском вакуума, частично компенсируемым благодаря магнитному полю. «Будет весело, если все это вдруг треснет, – подумала она. – Тогда придется изолировать почти всю нижнюю палубу и проход к машинному отделению, не говоря уже о реакторе. Эти стрипсы явились в последний момент».
– Сердце – он пристыковался? – удостоверился Миртон.
– Да.
– Хорошо. Приоткрой дистанционно шлюз и давай его сюда. Если ему хватает ума, он сам откроет себе дверь. Конец связи.
Они ждали, глядя на мигающие огоньки, свидетельствовавшие об открытии и закрытии шлюза, а затем о выравнивании давления. А когда вход раздвинулся, словно распускающийся бутон, они увидели стрипса.
8. Измена
Некая тайная сепаратистская организация, галактическое общество масонов или тайный культ Старой Империи – ничего такого попросту не существует. Почему? Потому что, если бы оно существовало, мы давно уже напали бы на их след. Наши возможности контроля практически не ограничены. Мы знаем обо всем, что происходит в Потоке, отслеживаем все действия сект и стражей Границы. Наши смотрители осуществляют контроль над отдельными секторами Выжженной Галактики и располагают средствами для полной и эффективной слежки. Так что все, что вы слышите насчет той загадочной «Ложи», – обычная галактическая легенда, фантазии толпы, побочный эффект ностальгии по тому, что никогда не вернется.
Выход из Глубины был не таким, как обычно.
Прежде всего воскрешение из стазиса принесло с собой боль – будто кто-то внезапно, болезненно и жестоко втиснул Натрия Ибессена Гатларка в его собственное тело. На него давила искусственная гравитация корабля, а воздух напоминал едкий газ.
Натрий с трудом моргнул. Он был один, не считая подзаряжающегося Аро. Судя по всему, Типси Пальм поставил воскрешение на автомат и ушел заниматься своими делами.
«Добро пожаловать снова на нашу карусель», – с тоской подумал он, протягивая руку к защелкам стазис-ремней. Если уж механик включил воскрешение, что ему мешало хотя бы их отстегнуть? Напасть, не достать…
– Аро?
– Аро заряжаться, – ответила Машина.
– Оставь это и помоги мне отстегнуть ремни, – буркнул Натрий. – Мне самому не справиться.
Отсоединившись от розетки, Аро радостно приподнялся на гусеницах и подкатил к нему, протягивая четыре из шести механических рук. Моторика и ловкость всегда были его сильными сторонами – Нат помнил, что об этом специально позаботились, создавая опекуна для неполноценного сына герцога.