– Он метил в меня,  – сказал Кертис.  – Если это имеет значение.

– Если б он до тебя добрался, я был бы только рад,  – сказал я.

На самом деле нет, но я был очень расстроен в этот момент. Кертис криво усмехнулся, он явно понимал ситуацию. Похоже, он начинал мне нравиться.

– Что случилось?

Кертис покачал головой.

– Не знаю. Мы с Марком просто сидели в машине, и тут появляется этот чувак и лезет ко мне. Не знаю, с чего, я его никогда раньше не видел. Он полез ко мне, я отскочил – ну и началось. Этот тип хватает бутылку от пива, которую Марк бросил на траву, и направляется ко мне. Тут Марк встает между нами и говорит: «Эй, чувак, дерись по-честному». И парень просто смотрит на него и ни с того ни с сего как врежет ему по голове. Тут прибежали копы, очень вовремя,  – саркастически добавил он.

Когда я снова посмотрел на парня в наручниках, он разговаривал с Анджелой. Меня осенило. Это она наняла этого парня, чтобы он прикопался к Кертису – не могла ему простить, что он ее не замечает. И тут я передумал. Я буду иметь дело с ней, а не с бедным парнем, которого она выбрала своим орудием.

– Ты знаешь Анджелу Шепард? – спросил я у Кертиса.

Он покачал головой.

– Нет. Я неплохо знаю ее братьев, а с ней никогда особо не пересекался.

Он говорил правду. Он действительно не знал, что Анджела гоняется за ним, наверное, думал, что я взъелся на него просто так, без причины.

– Причем тут Анджела? – спросил он.

– Потом объясню.

Марк слегка пошевелился и застонал.

– Марк,  – мягко сказал я,  – слушай, ты не шевелись, просто лежи спокойно. Сейчас отвезем тебя в больницу.

Марк открыл глаза. Зрачки были такие огромные, что золотой ободок вокруг них еле виднелся. Я взял его ладонь, она была как лед. Марк смотрел прямо перед собой и, казалось, не слышал меня и не видел. Я забеспокоился.

– Что с ним такое?

– Шок,  – сказал Кертис. Он снял куртку и укрыл Марка. Я был без куртки, а то бы сделал то же самое. У Марка всё еще шла кровь, мне не удавалось ее остановить. Казалось, скорая не приедет никогда.

Когда она появилась, я поехал с Марком. Он наконец узнал меня.

– Брайон? – он издал что-то среднее между смехом и стоном.  – У меня всё болит.