— Скажем так, мне… посоветовали. Некие лица дали понять, что чем меньше я буду болтать об этом, тем будет лучше для меня.

— Луиджи рассказал, что вам угрожали превентивным заключением.

Прокопио открыл коробку с пирожными, избегая смотреть в глаза Паоло.

— Твой друг Луиджи слишком много болтает.

— Но что теперь с вами будет?

— Штраф, может, несколько месяцев в тюрьме, не более того. Почему тебя интересует моя судьба?

Паоло помолчал в нерешительности, а потом выпалил:

— Из-за Шарлотты. — Прежде чем Прокопио высказал то, что уже отразилось на его лице, Паоло добавил: — В этом аресте нет её вины. Вот почему я пришёл, по крайней мере поэтому тоже. Не Шарлотта выдала немую полиции, это сделал я… то есть не в буквальном смысле, но… это случилось, возможно, из-за того, что я проболтался… — Он опустил глаза и принялся ковырять щербатый стол испачканными в краске пальцами.

— Молодой канадке?

Паоло поднял глаза.

— Чтобы произвести на неё впечатление тем, как много ты знаешь? — Тень улыбки пробежала по лицу Прокопио. — Смазливая девчонка… Пытаешься привлечь её внимание, а она тебя не замечает, я прав?

— Откуда…

— Мне знакомо это чувство. Старо как мир. Всё у тебя получится, такой симпатичный паренёк, хорошее образование, хорошие перспективы.

— Хорошие не значит отличные.

— Так ты думаешь, что девчонка рассказала полиции о Муте?

— Может, Фабио… — Юноша пожал плечами. — Не знаю. Кто-то сказал кому-то, кто рассказал им… Главное то, что… если это была она — а я ни секунды не верю в это! — но если это была она, то она не желала ей зла.

Разбитое лицо Прокопио застыло маской недоверия.

— Вот так и совершается множество зла. Ради её же блага, скажи, чтобы она больше не вмешивалась. И ты тоже. Держись подальше.

— Что значит «не вмешивалась»?

В окошке появилось лицо Луиджи.