— Я знаю, что произошло.

Глядя на неподвижное, как маска, лицо немой, Шарлотта отчаянно искала слова, способные выразить её раскаяние, утешить и поддержать её. Но какие слова способны тут помочь? Что она может сказать, чего уже не сказали врачи?

— Вы сделали всё, что могли, — проговорил врач, дав молчаливой посетительнице постоять ещё несколько минут возле такой же молчаливой пациентки.

Эта женщина лишь укрепила его во мнении, что англичанки плохие сёстры милосердия. Мастерицы кроить платье и фразы, но безнадёжны в том, что касается способности выразить подлинное душевное участие. Вот бы дали ему когда-нибудь африканку!..

— Надо бы… — пробормотала Шарлотта. — Я бы…

— Нет, синьора. Поверьте, бывает, что в случаях, подобных этому, пациент контролирует нас, а не наоборот. — Ему не терпелось вернуться к своим делам.

Шарлотта вспомнила о картинке, которую принесла с собой.

— У меня тут… не знаю, возможно, не стоило… — Она извлекла из кармана открытку с изображением Рафаэлевой немой и протянула ему, чтобы он взглянул. — Такая же открытка была у неё… — она едва не сказала «в норе», — у неё дома.

Он показал открытку немой на койке, проверяя её реакцию. Ни малейшего проблеска интереса.

— Ну, не уверен, что это даст какой-то эффект, синьора Пентон, но и вреда никакого не вижу. Решать вам.

Он вернул открытку Шарлотте, которая наклонилась к немой, вложила в вялую руку открытку и прошептала:

— Твою птичку спасли, ты этого не знала? Твоя птичка в безопасности. — Она неуклюже попыталась изобразить птичку. — Хочешь, я попробую, может, полиц… может, удастся принести её сюда? — Она обернулась к врачу и сказала о любимице немой. — Если я принесу птичку, это поможет?

— Кто знает? В её положении я готов попробовать всё, что угодно.

— Хочешь, чтобы я принесла твою птичку… Габриэлла?

Имя появилось на её губах прежде, чем она прошептала его. Шарлотта была уверена, что заметила слабый свет в этих глазах-зеркалах, соединяющих внутренний и внешний миры. Ей необходимо было верить в это.

Вскоре после того, как шеф полиции проводил Шарлотту в комнату для свиданий с заключёнными, он имел честь принять другого посетителя.

— Какое огромное удовольствие вновь видеть вас у себя! — воскликнул он. — В моём участке!

— Как поживает отец? Надеюсь, здравствует?

— О, прекрасно поживает, прекрасно… Теперь он целыми днями дремлет на солнышке со своими приятелями в кафе «Национале». Вспоминает старые добрые времена… Так чем могу быть полезен?

Знатный посетитель, усевшись напротив, объяснил, что чувствует всё возрастающий интерес к делу немой женщины, арестованной в Сан-Рокко.