Да, я понимала, на что шла. Он сам много раз намекал, затем сказал прямым текстом, но я, будучи все по-детски мечтательной, ухватилась за слово «чудо» из того его монолога о травме перед соревнованиями и почему-то думала, что со мной все пройдет иначе.

По любви ведь?

Не знаю, что в голове у мужчин, которые не предохраняются, но женщина, когда соглашается на незащищенный половой контакт, мысленно прикидывает, готова ли рожать от этого мужчины. Если только она не слишком ветрена и не дура. Раз я согласилась, значит, морально подготовилась к тому, что могу забеременеть. Почему нет? Мне двадцать пять, мужчина мною любим, тем более, Егор показал себя ответственным человеком — если уж он заботился о чужом ребенке, своего бы точно не бросил.

Но мой оптимизм рассыпался в пыль после очередного пролета. Я и тошноту успела надумать, и какие-то особенные ощущения в груди… итог — ничего. В то утро, когда я поняла, что беременности вновь не случилось, я сидела на краешке ванны за закрытой дверью и думала о том, что впереди у меня десятки месяцев, которые принесут этот же результат. Тогда впервые мне стало страшно. Вдруг не справлюсь? Пройдет год, три, пять я не выдержу и захочу ребенка. И что тогда делать? Бросить Озерского по той же причине, что его оставляли остальные женщины? После того, как ради меня он ушел из семьи и столкнулся с последствиями своего ухода, — Математик отмахивается, но я ведь не идиотка, понимаю, что отказывают ему не потому, что бездарен. Санниковы не готовы отпускать Озера, всеми силами пытаются вернуть его на «место» — туда, где, по их мнению, он должен провести жизнь, разруливая очередные проблемы их безумной семейки.

— Детка, все хорошо? — Егор стучит в дверь. — Тебе не плохо?

— Сейчас выйду, живот немного болит.

— Ясно. Я смотаюсь к родителям, отец приболел, надо маму свозить в магазин. Поедешь с нами? — а потом подытожил приговор мрачно: — Там будут шторы.

— Шторы? — становится смешно. Уверена, никто никогда не произносил это слово столь же сокрушенным тоном. Просвета нет и не будет. Смеюсь вслух!

— Да. Много. Там даже название такое — «Вселенная, мать ее, штор». Хочешь, я покажу тебе весь мир и «Вселенную штор»? — сам хохотнул. — Папа схватился жирными руками за тюль на кухне, и мама не смогла отстирать пятна. Они ругались две недели, после чего решили, что дешевле купить новую тряпку на окно, нежели развестись, — так и вижу, как он закатывает глаза. — Так что, поедешь? Только через полчаса надо уже выходить.

— Нет. В смысле, с удовольствием, но в другой раз. Неважно себя чувствую. Выпью таблетку и полежу немного. Извини, пожалуйста. В другой раз — обязательно.

— Хорошо. Если что-то понадобится — звони. Галке корм сегодня привезут? Там осталось три крошки.

— Да, должны сегодня.

— Если не привезут до обеда, позвони, я заеду в какой-нибудь магазин по пути, куплю хоть что-нибудь, — он помолчал минуту. — Ладно, до вечера. Закажи на ужин что-нибудь вкусное, с чем можно выпить пива, у меня настроение посмотреть черную комедию типа «Убойных каникул», если что найдешь — кидай ссылки.

Это уже вторые выходные, когда он уезжает помогать родителям, вместо того, чтобы побыть со мной. Надо было поехать с ним, познакомиться, но при одной мысли столкнуться лицом к лицу с его мамой у меня такая паника начинается, что мозг пулеметной очередью выдает с десяток причин, почему «не сегодня». Мамины слова эхом звучат в голове. А чем дольше откладываю, тем страшнее становится. Что если я им совсем не понравлюсь?

В понедельник выпадает первый снег — как будто на разведку. Тут же тает, смешавшись с дождем, превращается в лужи на асфальте, пока еще сдаваясь на милость по-осеннему теплому воздуху, но вместе с тем прозрачно намекая — еще немного, и доставайте шарфы! Сезон простуд открыт. У меня нет щетки, чтобы откапывать машину в случае снегопада, запланировала себе купить в самое ближайшее время.

По-прежнему не работающий Егор пропадает где-то до темноты и появляется, когда я уже отчаялась ждать. Написал только: «Задерживаюсь, не переживай». Заходит в квартиру расстроенный, понурый. Что произошло — не признается. Не думаю, что у него есть секреты от меня, скорее всего — молчит потому, что причина может меня огорчить.

Боже, умоляю, пошли нам ребеночка, чтобы наши отношения доказали право на существование. Ведь бывают исключения. Чудеса. А у нас в семье по женской линии передается сильная репродуктивная система, наш семейный гинеколог — Оксана Евгеньевна — сколько раз говорила, что ей до слез жалко моих шикарных овуляций, которые пропадают зря. «Неужели нет ни одного мужика, который бы согласился потрясти рядом с тобой труселями?» — смеется она на профилактических приемах. «Да за такими овуляциями сперматозоиды должны по воздуху летать!» — «В таком случае было бы довольно опасно выходить из дома», — смущаюсь я. В общем-то, с моей мамой так и получилось, как и с бабушкой, — дети появлялись не по плану, малейшую оплошность наши организмы не пропускают.

— Ладно, рассказывай, что случилось, — настырно интересуюсь. — Обещаю сделать вид, что принимаю твою сторону, даже если ты совсем не прав, — шучу, он не реагирует. Пялится в планшет, который схватил, едва переступив порог, режется там в стрелялки. Судя по всему — хочет убивать. — Да честное слово, я же хочу замуж, так что пользуйся моментом, — мурлычу, одновременно с этим доделывая ужин.

— Не хочу говорить на эту тему. Дай мне час, успокоюсь и буду как прежде. Прости, нет настроения даже для шуток. Не обижайся только.

— Егор, да перестань, я что тебе — девочка, обижаться по поводу и без. Ну в самом деле. Как мне тебя успокоить?