— Елена, не тяни! — видя ее замешательство, прошу я. — Здесь все свои. Какую бы тайну ты не открыла, вряд ли кто-то из нас упадет в обморок.

— Айлин — дочь Амалика, — на одном дыхании выпаливает Елена. Дина тихо охает, в ее глазах отражается ужас. Прикрыв ладошками рот, она отворачивается. Я, мало что знающий, жду продолжения истории. — Он похитил Василису и, выключив ее волю, сделал своей любовницей. Рассчитал зачатие девочки так, чтобы родилась сильная ведьма, благодаря которой он бы поднялся еще на одну ступеньку к могуществу. Когда моя дочь родила, он забрал себе ее магию. А потом убил. Мне пришлось сочинить историю об аварии, я никому не могла сказать правды, ведь тогда жизнь Айлин стало бы сохранить невозможно.

— Но ведь она просто ребенок… — не понимаю я.

— В Айлин соединилась магия нашего рода и Амалика, которую он копил более трех тысяч лет. Это ядерная смесь. Когда в ней пробудится сила, то она встанет на одну ступеньку с дьяволом. Отец захочет забрать дочь к себе. Во время посвящения она должна будет принести три жертвы: так ее силы активируются, и тогда с ней уже не сможет справиться никто. Более того, девчонка подчинит себе души всех тех, кто был в нашем роду, и они уже никогда не смогут переродиться, а она будет лишь выкачивать из них энергию, пока не иссушит полностью. А когда это чудовище родит ребенка, то он станет избранным, потому что Айлин произведёт на свет первого бессмертного.

— А твоя внучка знает, что за сумасшествие творится вокруг нее? — спрашиваю я, немного ошалевший от таких подробностей.

— Нет. И не должна. Так будет лучше.

— Но ты не даешь ей сделать выбор! Что если она не хочет такой жизни, какую ты ей пророчишь? — возмущаюсь я.

— Нет его! — повышает голос Елена. — Есть только предназначение и ничего больше. Выбор — это иллюзия для трусов, что, мол, мы сами управляем своей жизнью, смотрите, какие мы хорошие! А на деле все не так! Какой бы вариант ты ни выбрал, он все равно приведёт тебя к тому, для чего ты родился.

— Отлично, замечательно. Это очень вдохновляет. Что мне со всем этим делать? Ты назначила меня ее опекуном, зная, что я древний вампир и мне чертовски опасно соседствовать с человеком. Зачем ты это сделала?

— Мне тяжело об этом говорить, Зотикус, но ты должен убить Айлин.

— Что? — это не укладывается у меня в голове. Уверен, из-за сильного ветра, что бушует здесь, я ослышался.

— Ты можешь сделать это легко и безболезненно, просто усыпить ее, — как ни в чем не бывало продолжает Елена. Дина смотрит на нее широко распахнутыми глазами и, как и я, не хочет верить происходящему. — Так ты спасешь ее, и весь наш род, дав нам прийти в этот мир в новых телах и продолжить свою работу.

— А других вариантов совсем нет? — осведомляюсь я.

— Только если по каким-то причинам она лишится своих сил. Но это настолько маловероятно, что я даже не рассматриваю подобный ход событий, — задумчиво говорит Елена. — Ты ведь не подведешь меня? Я могу тебе верить?

— Да, можешь, — скрепя сердце говорю я.

— Следи за ее глазами. Если они станут золотистыми, даже на короткий момент, значит, активация близко, и ты не должен больше медлить. Но если этого так и не произойдет до того, как ей исполнится двадцать один год, тебе не о чем будет волноваться. Ты можешь ее просто отпустить. Она никому не принесёт вреда.

— Что может спровоцировать эту активацию? — мне необходимо знать такие важные вещи.

— Все, что угодно. Насилие, убийство, шок, даже чрезмерная радость. Ты ведь еще не знаешь, что Амалик наложил на свою дочь особого вида заклятье… В любом живом существе она будет вызывать агрессию и ненависть. Никто и никогда не сможет полюбить ее, пока она живет в мире людей. Ее будут избивать, унижать, причинять боль. Такова политика Амалика, чтобы создать совершенное оружие из обиженной жизнью девочки. Я ведь тоже ненавидела ее, и мне стыдно за это теперь… Но тогда оправдывала себя тем, что по ее вине погибла Василиса. А на самом деле была просто слаба, как и остальные смертные. У Айлин была тяжелая жизнь, и я надеюсь, что хотя бы ее смерть будет легкой… — Елена замолкает. Она стоит передо мной, опустив голову. Рука сама тянется к ее лицу, чтобы убрать со щеки непослушную прядь волос, закинутую туда ветром.

— Мне пора, — с тоской говорит она и смотрит на Дину. — Теперь вся ответственность за род и семью будет лежать на тебе, девочка. Я знаю, что ты справишься. Ребенок, которого ты родишь, будет особенным. Но тебе придется заплатить за него высокую цену.

Елена начинает медленно растворяться в воздухе. Ее силуэт с каждой секундой становится все тусклее, все еле различимее. Это была наша последняя встреча. Мы больше никогда не увидимся. Никогда.