— Он не принуждал его, не угрожал?
— Нет, ничего такого не было.
— Можешь описать толстяка?
— Среднего роста, огромный живот, темные волосы, борода. Прихрамывал.
— У него на лбу не было такого знака? — я показываю ему рисунок клейма, которые наносятся на лбы отверженных.
— Он был в шляпе, — говорит уборщик. — Поэтому не знаю.
Под внушением я прошу парня нарисовать толстяка. Получается неплохо. Благодарю его и иду на парковку. Здесь удача вспоминает, что у нее плохое настроение и отворачивается от меня. Никто из опрошенных не видел в тот вечер ни Якуба, ни толстяка. Звоню Ви и рассказываю ему в подробностях узнанное. Отправляю по почте рисунок подозреваемого.
— Сегодня ночью готовим облаву, — делится он. — Под проверку попадут все отверженные, кого успеем схватить. Уверен, мы найдем информацию о том, с кем был связан Броуди.
— Ви, мне нужно лететь в Россию. Это личное, и я не могу сказать «нет».
— Когда самолет?
— Завтра вечером.
— Значит, еще успеем поработать, — бодро говорит Вианор, и мы прощаемся.
Найти Джозефа Бронштейна мне не составляет особого труда. Помимо того, что он владеет самой огромной библиотекой редких книг, мужчина еще содержит небольшую лавочку, в которой балуется продажей и покупкой антиквариата. Она, оказывается, спрятана в небольшом тупике, и мне приходится поплутать, чтобы найти туда вход.
Пока я жму на кнопку звонка, над моей головой качается, слегка поскрипывая, пожелтевшая от времени и дождей вывеска. На ней изображен ворон, несущий в клюве зеленую веточку. Какое интересное сочетание символики жизни и смерти. Раздается противный писк, а за ним — легкий щелчок. Толкаю тяжелую металлическую дверь, переступаю порог и оказываюсь на лестнице, ступеньки которой ведут вниз. Неспешно спускаюсь и вхожу в помещение, заставленное высокими шкафами. Слышу чье-то свистящее дыхание и потрескивание лампочки. Посредине стоит обшарпанный стол, за которым, склонившись над бумагами, сидит седовласый мужчина. Услышав мои шаги, он поднимает голову, и я вижу лицо старика, которому не меньше девяноста лет.
— Добрый вечер, — произношу я. — Господин Бронштейн?
— Добрый вечер, молодой человек, — поднимаясь, вежливо произносит он. — Я к вашим услугам. С каким вопросом вы ко мне пожаловали?
— Мне хотелось бы узнать происхождение одной книги, — говорю я и оглядываюсь по сторонам. Здесь витает запах старой кожи и ветхой бумаги. Он приторно-сладковатый, и мне от него нехорошо. Появляется ощущение, будто я перенёсся из наших дней в темное средневековье. А этот отрезок жизни был не самым моим любимым.
— Я могу взглянуть на нее? — поправляя очки, осведомляется Джозеф.
— Да, конечно, — вытаскиваю из сумки книгу и протягиваю ее профессору. Он бережно берет ее в руки и опускается за стол. Выдвигает ящик и вытаскивает оттуда огромную лупу. Молча наблюдаю за ним. Лампочка продолжает потрескивать, и этот звук действует на меня умиротворяюще.
— Откуда она у вас? — поднимая голову, взволнованно спрашивает Джозеф. Его голос дрожит, и я слышу, как бешено стучит его сердце.