— И сколько же тебе лет? — спрашивает Рита.

— Где-то две с половиной тысячи лет. Точного возраста уже не помню.

— Как ты не сошел с ума? — удивляется Рита — Это же… скучно столько жить.

— Когда тебе всегда двадцать пять, это не так.

— И сколько ты еще можешь прожить? — интересуется ведьма.

— Если исключить насильственную порчу моего тела — я бессмертен, — говорю я.

— Мама, роди меня обратно, — бормочет Рита и закрывает лицо руками.

— Теперь моя очередь задавать вопросы, — подаваясь вперед, говорю я. — Тебе знакомо имя — Елена Савро?

— Да, — Рита с удивлением смотрит на меня. — Это моя тетка. Но откуда… Откуда ты ее знаешь?

— Долгая история. Расскажи мне, что у нее сейчас происходит?

— Я не могу этого сделать, — говорит Рита, и в гостиную входит Дэшэн, неся на подносе чайник и маленькую чашку с блюдцем. Ведьма берет ее в руки и жадно втягивает носом аромат. Благодарит китайца, тот краснеет, кланяется и торопливо уходит на кухню.

— Прошу тебя, это важно. Елена прислала мне письмо с просьбой о помощи, но конкретно ничего не сказала.

— И я хотела бы это знать, — вздыхает Рита, и ее взгляд становится теплее. Она разглядывает меня и перестает вздрагивать от каждого моего движения. — Мы с Еленой последние пять лет не общаемся. И я даже не знаю, будем ли когда-нибудь хотя бы здороваться…

— Что ж вы так? — интересуюсь я, и Рита опускает голову.

— Иногда прошлое поднимает свою голову в самый неподходящий момент, — с грустью говорит она. — Много лет назад я сделала глупость, и когда об этом узнала Елена, то не смогла простить мне этого. Она изгнала меня из семьи. Я вынуждена была уехать из города.

— Боюсь даже представить, что ты могла натворить, чтобы вызвать гнев Елены.

— Поверь, это было отвратительно. Но уже ничего не исправить, — говорит Рита и смотрит на повязку на ноге, которая багровеет от крови. — У тебя есть обезболивающее? Чертовски больно.

— Могу предложить свою кровь. Рана заживет в разы быстрее, и боль пройдет в считанные минуты.

— Нет, спасибо, перебьюсь-ка я лучше терпеньем.

— Как тебе хочется, — не желаю настаивать я. — А кем Елене приходится Дина?