— Нет, — качает головой Петра, — Амалик узнает и будет злиться, а это страшно.

— А ты аккуратно, не подставляясь. Сделай это для нас. Мы же смертники, это наша последняя воля, единственное желание, которое осталось, — сообщить весточку нашей подруге, — настаивает Америго.

— А как же мои желания? — спрашивает Петра, глядя на моего брата. — Как быть с ними?

— Чего же ты хочешь? — наклоняя голову в бок, спрашивает Америго.

— Ходить в школу, заниматься танцами, болтать с подружками. Жить, как все дети, — отвечает Петра.

— Зотикус, занеси все это в наш волшебный список, — оборачиваясь ко мне, просит Америго.

— Ладно, говори, что передать Айлин, мне надо идти, — торопится Петра.

Лицо Америго тут же становится серьёзным. Он пальцем манит к себе девочку и, наклонившись, что-то шепчет ей на ухо. Потом касается подбородка, заглядывает в глаза и нараспев произносит слова на незнакомом мне языке. Предполагаю, что на аквидонском. Зрачки Петры расширяются, и она покорно внимает ему. Как зачарованный, смотрю на все это.

— А теперь беги, — улыбается Америго. — Поговорим завтра.

— Шутник, — без улыбки бросает Петра и, легко касаясь пола своими маленькими ножками, покидает место нашего заточения.

— Что ты передал Айлин? — допытываюсь я.

— Пока не время об этом говорить, — скрытничает Америго. — Узнаешь, если все получится.

— С каких пор ты стал таким суеверным?

— Мне кажется, что за нами вот-вот придут, — помолчав, говорит Америго. — И кто-то из нас станет женихом, а кто-то шафером. Если я правильно просчитал Амалика, то он поступит именно так.

С недоверием отношусь к словам брата. Мне кажется, Амалик это тот, кого нельзя просчитать.

— То есть, у тебя есть план? — уточняю я. Брат едва заметно кивает.

Снова слышатся шаги. На этот раз идущих двое, и это — взрослые мужчины.

— Видимо, нам пора, — улыбается Америго. — Ну, будем здоровы!

Нам выдают чистую одежду и даже вынуждают принять душ. Видимо, чтобы не распугали гостей своими окровавленными физиономиями. Переодеваемся под присмотром двух оборотней, которые готовы в любой момент обратиться и загрызть, если им что-то покажется подозрительным. Поэтому мысли о побеге отпадают сами собой. На нас надевают наручники из серебра и ведут вниз. Долго спускаемся по каменной лестнице. В воздухе все отчетливей чувствуется запах благовоний. До слуха долетают голоса и чей-то смех. Кажется, гости уже в сборе. Меня охватывает неприятное чувство тревоги. Смотрю на брата. Он — само спокойствие и сдержанность. Лицо безмятежное, плечи расслаблены. Словно он идет на вечеринку к друзьям. Меня напрягает, что он не поделился деталями своего плана. Это отнимает у меня ложное ощущение уверенности.

Ступени заканчиваются, и мы оказывается на небольшой площадке. Один из оборотней набирает код — и стена медленно раздвигается. Проходим внутрь и оказываемся в просторном зале, стены которого драпированы бордовой тканью. Здесь яркое освещение, от него режет глаза. Густой запах розмарина, который, словно кокон, окутывает с ног до головы, вызывает тошноту. На небольшой сцене, где, скорее всего, будет происходить обряд, стоит клетка, в которой расположен каменный алтарь. Догадываюсь, что это из соображений безопасности будущей жрицы. Наверняка среди гостей есть вампиры, и сложно предугадать, как они себя поведут, учуяв запах крови. А ее, судя по всему, будет много. Смотрю на гостей, часть которых уже восседает на стульях, а другая непринужденно общается друг с другом. Кто-то держит в руках бокалы с шампанским, кто-то с кровью — полная свобода и демократия. Амалика среди них нет. Так же, как и танцора из клуба Вагнера. Нас отводят в небольшое помещение, похожее на стеклянный пенал, и оставляют вдвоем.