— И что, вот так просто можно было предсказать любое событие?

— Да, но только имея его космометрическую модель. Для того, чтобы, к примеру, узнать точно, что происходило с человеком в заданный промежуток времени, необходимо использовать его модель во всем многообразии, начиная с уровня элементарных частиц. Такая же модель нужна и для всех предметов с которыми он хоть как-то взаимодействует.

— То есть практически для всей вселенной, если учитывать реликтовое излучение, — сказала Ника и рассмеялась. — Какая же польза от этой теории?

— Так вот прелесть теории заключается в том, что космометрические числа высших порядков можно представлять числами низших порядков, если знать правила аппроксимации. Чем точнее аппроксимация, тем точнее предсказание, но и вычислительная сложность тоже выше. Правда, построить стопроцентную модель чего бы то ни было реального принципиально невозможно, поэтому результаты любого моделирования имеют нечеткое, вероятностное, распределение, дисперсия которого тем больше, чем менее детализирована модель.

— Но ведь так с любой математической моделью.

— Правильно, потому что любая прикладная математическая наука может быть описана в терминах космометрии.

— То есть для любого процесса может быть найдена аппроксимация, а потом его просто можно смоделировать? А функции? Ведь интерполировать и экстраполировать можно только зная закон изменения. Где его взять?

— В этом то и заключается еще одна прелесть космометрии: закон один. Он определяется структурой самого космометрического пространства и верен для чисел всех порядков. Потому-то и возможна аппроксимация. Наблюдая за элементарными частицами, можно понять законы, к примеру, человеческого общества и наоборот. Сложность заключается лишь в построении адекватной аппроксимации. Для сложных объектов, таких как человек, требуется множество аппроксимаций для разных процессов, потому что в разных процессах различные аспекты человека проявляют себя по-разному и в разной степени важны.

— Если закон известен, — размышляла Ника вслух, — получается, космометрия позволяет пересечь границы возможного опыта — позволяет заглянуть туда, откуда не возвращается информация.

— А ты смышленая. Я не ошиблась в тебе. Да, именно для этого она и разрабатывалась изначально. Она была нужна физикам для объединения всех разрозненных теорий. Благодаря этому появилось то, что вы называете магией.

— Не поняла.

— Магия была создана людьми.

— Так значит, ее не существовало изначально?

— Конечно, нет. Магия — это локальное искривление структуры пространства, которое никак не могло возникнуть без помощи разумных существ. Такие искривления назывались транзионами. Изначально транзионы были придуманы для решения проблемы передачи энергии на большие расстояния без потерь. Другой задачей, которая стояла тогда перед людьми, были быстрые вычисления, но для ее решения нужны были не просто частицы, а целая система частиц способных образовывать соединения, моделирующие космометрические числа. В конечном итоге появилась целая прикладная наука об использовании локальных искривлений пространства. Безграничные возможности вдруг открылись перед людьми: перемещение со сверхсветовой скоростью, мгновенные вычисления, практически бесконечные резервы энергии… Все ограничения казались тогда условными, но из всех возможностей людям удалось, как им казалось, реализовать лишь одну — бессмертие.

— И ты одна из бессмертных.

— Да, как видишь. Дело в том, что транзионы — это элементарные космометрические числа, которые могут образовывать числа сколь угодно высоких порядков. Поскольку любое разумное существо может быть описано космометрическим числом, теоретически, такое существо может состоять из одних лишь транзионов, то есть из транзвещества или магии, как вы его называете.

Материя почти не взаимодействует с транзвеществом; законам классической термодинамики оно не подчиняется, а значит, может существовать практически вечно, сохраняя свое сложное — живое — состояние. Мой отец был первым, кому удалось сделать человеческий разум бессмертным.

— Он сделал бессмертной тебя?

— Когда мне было четырнадцать лет, я тяжело заболела. Так совпало, что отец как раз закончил эксперименты на животных, и все было готово для создания первого человекодуха. Выбора у него особенно не было.

— И он спас тебя, сделав бессмертной.