У того места, где дорожка сворачивала в сторону, стояла большая голографическая модель, в которой Ника сразу же узнала солнечную систему. Желтый шар опоясывали орбиты восьми больших и нескольких малых планет. Окруженные множеством спутников газовые гиганты были хорошо знакомы Нике, но ближе к солнцу был изображен не существовавший пояс астероидов, а за ним три планеты, находившиеся в такой конфигурации в какой Титан, Фокос и Галеон не могли находиться никогда. К тому же, Пояс черны никак не был обозначен.

— Такой была Солнечная система в ее первозданном виде, — сказала Гая, почувствовав недоумение Ники.

— Пятьсот миллионов лет назад?

— Да. Такой она сформировалась из облака пыли и предстала перед людьми. Видишь голубой шарик, третий от Солнца? Это Гая.

— А Пояс черны? Хотя, да, если Гая была живой планетой, его, наверное, не было?

— Верно. Пояс черны, Титан и другие планеты пояса жизни, — все это продукт единого замысла и одного акта творения.

— Так значит, это правда? Живые планеты созданы искусственно?

— Конечно. Это звучит невероятно, но ведь, если приглядеться, искусственность их так и лезет наружу. Посуди сама. Взаимное расположение планет — оно никогда не могло появиться естественно. Формируясь на таком близком расстоянии, планеты слились бы в одну. Почему Пояс черны не поглотил их? Да и возраст. Почему кора Титана, Галеона и Фокоса на пятьсот миллионов лет моложе, чем у спутников газовых гигантов? Система живых планет так тонко настроена, что стоит внести в нее мельчайшее изменение, и она рассыплется.

— Это все загадки нашей Солнечной системы…

— Но представь себе на секунду, что живые планеты — это инженерное сооружение, и все встанет на свои места.

— Сооружение, созданное людьми?

— Не совсем людьми. Пойдем.

Они пошли дальше по дорожке вокруг высокого здания. Глядя на здание, Ника не обратила внимания вначале, но вскоре заметила, что вокруг были разбросаны странные шарообразные камни разного размера. Похожие на пушечные ядра, они вначале лежали хаотично, поодиночке, но чем дальше, тем меньше было одиночных камней, и тем больше их было сложено в странные фигуры по три, по пять — чем дальше, тем сложнее. Вдруг Ника поняла, что это, узнав в одной из фигур молекулу аминокислоты.

— Когда-то Гая была единственной живой планетой, — говорила девушка. — Жизнь на ней — обычная белковая жизнь — образовалась около полутора миллиардов лет назад в результате вполне естественных химических процессов. И вот что получилось…

Гая выбежала чуть вперед и, поворачиваясь лицом к Нике, обвела пальцем арку, состоявшую из свернутых в двойную спираль двух цепочек мелких шариков.

— Дезоксирибонуклеиновая кислота, — произнесла Гая, — элементарная единица эволюции. Это образование универсально — куски вот таких молекул можно найти даже в глубоком космосе. Белковая жизнь — это столь же распространенное явление как звезды, как планеты, и форма этой молекулы роднит живых существ во всей вселенной.

Девушка говорила об этом уверенно, как о чем-то бесспорном и давно ей известном. Ника хотела было спросить, откуда она это знает, но Гая повернулась спиной и пошла дальше, а внимание Ники привлекло то, что находилось за аркой.

По обеим сторонам дорожки располагались статуи странных существ: ракообразные и моллюски со множеством щупалец, за ними насекомые, тут же рядом — рыбы, очень похожие на тех, что населяли воды галеонских океанов. При кажущемся на первый взгляд хаосе, фигуры располагались так, что видно было плавное перетекание одних форм в другие, так что становилось очевидно, кто от кого произошел. Однако, внезапно, это плавное течение прерывалось, и прежние существа резко сменялись новыми — двуногими ящерами похожими на титанианских драконов. С ними соседствовали длинношеие гиганты, о размере которых можно было судить по фигуркам сосен, с которыми существа были одной высоты. В какой-то момент и это многообразие резко обрывалось, сменяясь новым — совершенно иным, но уже похожим на привычную для Ники титанианскую фауну.

— Дальше был почти миллиард лет эволюции, — продолжала рассказ Гая, — хотя я не люблю это слово. Жизнь, вопреки всеобщему заблуждению, не эволюционирует, а лишь, как газ, заполняет все предоставленное ей пространство. Если какая-то форма жизни и появляется, то лишь для того, чтобы заполнить пустующую нишу. Если же пустых ниш не осталось, жизнь останавливается в своем развитии. Правда фокус в том, что новые формы жизни, как правило, появляясь, создают новые ниши, которые заполняют новые существа и так далее почти до бесконечности.

— А это фауна Гаи? — спросила Ника, показывая пальцем на статуи. — Почему она так резко меняется?