— Что ты несешь?! — Вспылила я, рассерженно глядя на него. — Тебе 27 лет, а ты все не прекратишь это глупое соперничество с младшим братом?
— Мне незачем соперничать с ним, я могу отнять у него все, что захочу и когда захочу. — Артур резко развернулся и обхватил меня за талию. Я перестала дышать, когда он приблизил свое лицо к моему. — Даже тебя.
— Никогда!
— Алина, — улыбнулся он. От того, как мое имя прозвучало в его исполнении, я невольно сжалась. Артур был похож на опиум. Опасный, но такой соблазнительный, что хотелось вдыхать его снова и снова. Но последние слова рассеяли его чары, словно сквозняк.
— Когда он предаст тебя, знай, я рядом. Думаю, тебе стоит поискать Адриана этажом выше.
И он ушел.
Я даже не помнила, как взлетела по широким ступенькам на третий этаж. Здесь явно никого не было, и эхо моих шагов тоскливо отскакивало от стен. Но я все равно набрала его номер. Сначала я решила, что приняла желаемое за действительное, но нет. В тишине был отчётливо слышен зазвонивший телефон. Я почти бежала по коридору, преследуя звук, который наконец привёл меня к двери с табличкой WC.
Я сбросила вызов и набрала снова, чтобы убедиться, что за дверью действительно находился Адриан. Похоже, ему стало плохо от принятых таблеток, залитых, я уверена, доброй порцией алкоголя. Он никак не реагировал на истошно звонивший телефон, и я подумала о самом страшном.
Как вдруг… Из-за двери донесся звук, который я совершенно не ожидала услышать. До моих ушей долетел протяжный и хриплый женский стон. Я распахнула дверь и едва ли поверила своим глазам. На подоконнике сидела растрепанная Нина. Ее задранное до бедер синее платье, в полумраке туалетной комнаты растекалось вокруг чёрным морем. Босые ноги с силой вжимали в себя тело парня в белой рубашке и приспущенных брюках.
У моих ног валялся черный смокинг, в кармане которого безответно надрывался телефон. А я даже не могла нажать на кнопку отмены…
— Трахни меня! Трахни, как умеешь только ты, Адриан! — Рычала Нина, вцепившись парню в волосы.
Я попятилась назад, но у меня подкосились ноги, и я врезалась в дверной косяк. Они разом обернулись на меня. Нина почти коварно ухмыльнулась и потянула Адриана обратно на себя, но он… в его мутных глазах я не увидела ни одной эмоции, хоть сколько-нибудь похожей на раскаяние. Он смотрел прямо на меня еще несколько секунд, прежде чем продолжить то, что он действительно умел делать хорошо.
Трахаться и разбивать чужие сердца.
Утром в своей спальне Адриан просил меня уцелеть на том злосчастном балу, но в итоге он сам же меня и погубил.
Томас
Я периодически поглядывал на Агату через зеркало заднего вида и каждый раз заставал ее в разном настроении. Облегчение от закинутых на переднее сиденье туфель, потом недовольство заколками, запутавшимися в волосах, следом безысходность от тяжёлого корсета, натиравшего грудь, и наконец бурное желание завладеть моим вниманием посредством обнажения лодыжек и покусывания губ. Когда добровольная жертва экстази полезла на меня, я не выдержал и свернул к тротуару в самом начале Невского проспекта.
— Агата, успокойся! Ты мешаешь мне вести машину! — Строго потребовал я, но она даже внимания на это не обратила, пытаясь протиснуться ко мне на колени через узкий промежуток между передними сиденьями. Я вышел из машины с твёрдым намерением затолкать ее на прежнее место и пристегнуть, но стоило мне открыть дверцу, как Агата с воодушевлением принялась сама сдавать назад.
— Хочу прогуляться! — Радостно заявила она, проводя ногой по моей ширинке. Я хмуро сжал ее за щиколотку, отводя ногу в сторону. Насколько я знал, экстази пробуждал неслабое половое влечение и делал человека гиперчувствительным, превращая все его тело в одну сплошную эрогенную зону. Не сводя глаз с Агатиного лица, я медленно повёл пальцами вверх по ее ноге, пока не достиг кружевного края чулка. Девушка на мгновение закатила глаза и рухнула на заднее сиденье. Я захохотал и, выудив из салона туфли, поспешил ее обуть.
Главная артерия этого города, освободившись к половине одиннадцатого от основного потока людей, готовилась погрузиться в сон. Витрины магазинов приглушали свой свет, а люди спешили укрыться от морозной ночи в своих домах, кофейне или ресторане. Юбка Агатиного платья беспомощно тащилась следом за нами, заметая следы на свежевыпавшем невесомом снегу. Прошло минут двадцать нашей молчаливой прогулки, когда Агатин взгляд начал постепенно яснеть. Когда мы перешли через Мойку, она уже совершенно осознанно глядела вокруг. А потом вдруг резко остановилась и уставилась на меня в упор.
— Так это правда?