Рёстлер, кстати, своими пламенными речами, в том числе и той, на суде, изрядно нагадил. За Ройтером пошло меньшинство. Только те, кто лично его знал и доверял абсолютно. Были и такие, которые «дружили против», — Рёстлер действительно своим поведением раздражал старых вояк, не приученных к перевертышам дипломатии и гамбитам разведки… У этих — да-да, нет-нет, а у Рёстлера — все от лукавого.

Информационную битву подводники проиграли. Но судьба Гамбурга решалась не в радиоцентре, а в центре управления «Ипсилоном». Майер, понимая всю сложность ситуации, попытался выдержать нейтралитет и забаррикадировался в бункере. Он не хотел допускать «охрану» Рёстлера на пульт — не по регламенту. Пока не пришел четкий приказ командующего — начать атаку на Гамбург!

Мятежники могли противопоставить 3 подлодки с командами — кое-кто из стратегического атомного подразделения, кое-кто из службы обеспечения. Всего набиралось до 1000 человек. Но это была растопыренная пятерня. У них не было даже четкого взаимодействия, и потому захватывали каждый кто что мог — в основном свое собственное рабочее место. Линдеманн с Лютом тоже ничего внятного противопоставить не могли — регулярные армейские части погружены на десантные баржи и ждут сигнала для перехода. Остались, по сути, те же тыловики. Люфтваффе устранилось. Они ждут прибытия фюрера. Он придет и отдаст соответствующие приказы, а пока самолеты готовы к вылету, но без приказа фюрера никто никуда не полетит.

Группа подводников во главе с Ройтером двинулась на захват центра управления. Они знали, что там отряд СС, но они и сами — СС, так что справимся уж как-нибудь. Была надежда решить все без крови. Ройтер даже сознательно не вынимал из ножен, кю-гунто, демонстрируя, что в его задачи не входит проливать кровь. Клинок, вынутый из ножен, должен обязательно обагриться кровью. А пока в ножнах — есть шанс. Хватит крови. Найдем другое решение, кроме атаки Гамбурга.

Первое оцепление подводники прошли без труда. Им удалось убедить ребят. Не последнюю роль в этом деле сыграла Вероника. Она теперь привыкла говорить от имени больших и сильных. Тут отличие состояло в том, что не надо переводить на чужой язык и можно что-то добавить от себя. А у ребят не было приказа стрелять в женщину. Это дало возможность объяснить позицию. То, как подводники шли по коридору, напоминало картину Шмитц-Веденбрюка:[51] чуть впереди командир, в парадной форме при всех орденах, положив руку на эфес кю-гунто, справа — как всегда хмурый первый помощник с МР-40. Дальше шли Карлевиц, сбоку от которого маячил «кулак» 30-го «панцерфауста», грозившего заехать ему в ухо при неосторожном движении, но Марченко справлялся. Дальше можно было различить черную шевелюру Сицилийца, в полутьме коридора могло показаться, что толпа очень внушительна. По левую руку от Ройтера, чуть доставая ему до плеча, подпрыгивала хрупкая фигурка Вероники. Она с трудом поспевала своими маленькими шажками за железной поступью монстров из кремня и стали.

— Ключ на старт!

— Есть ключ на старт!

— Главный контур?

— Норма!

— Генератор?

— Норма!

— Обратный отсчет!

— Есть обратный отсчет!

Майер делал то, что делал всегда. Его сейчас совершенно не интересовало, что ему в затылок направлен пистолет Рёстлера. Он делает свою работу, и все. Ройтер, наверное, все-таки погорячился. Не надо было так вот — в лоб. Эту стенку он может и не прошибить. Жаль ребят. Пройти такую войну и погибнуть от своих же пуль из-за недоразумения.

«Бисмарк» ждал на рейде. Мощное силовое поле, создаваемое генераторами, начало формировать белое облако. Это делалось куда быстрее, чем в 41-м. Молнии стали ярче, спектр их изменился из синего к белому. Все стояли по местам. За почти 6 лет этот процесс уже, можно сказать, превратился в рутину. Белый туман, звук рвущейся парусины, несколько минут серой мглы и выпрыгивание в новой точке координат. Майер вычислил, что при произвольной смене координат предмет выпрыгивает в ту точку, где имел место выброс энергии, с ним связанной. Поэтому-то U-2413 и выкинуло на остров Мас-Маса. Сколько энергии выплеснул тут один только Ройтер! Впрочем, пока это только гипотеза. Если эксперименты покажут, то у «Ипсилона» появится еще и гражданское применение — полицейские операции, поиск пропавших людей, и все это не считая «обычных» его возможностей — перемещение гражданских грузов, ну и так далее… Но пока эту мирную жизнь надо было еще завоевать! И его судьба через мгновение будет решаться в гамбургском порту. Первым идет «Бисмарк». За ним последовательно 6 десантных барж. Но это после того, как будет захвачен хоть какой-то плацдарм. Баржи обратно потом уже не вытащишь, если что.

— Три, два, один, ноль! Переход начался!

— Именем фюрера, Адольфа Гитлера, приказываю прекратить перемещение и немедленно сдать оружие! — выкрикнул Ройтер. Строй подводников не успел затормозить, и в двери образовалась пробка.

Бах! Бах! — ответом стали два выстрела Рёстлера. Толпа отпрянула назад. Фа-х-х-х-х! — сработал спуск «панцерфауста». Мощный хлопок, усиленный бетонным эхом, заложил уши. Помещение погрузилось во тьму. Дальше все смешалось. Топот ног, крики, выстрелы, звон битого стекла, звуки драки.

— Наблюдаю падение напряжения на основном контуре! — оператор системы «Ипсилон» «Бисмарка» был в недоумении.

— Усилить подачу напряжения на главный контур!