— Машина работает в форсированном режиме!

— Держать контур!

— Есть держать контур! Машинное! Переложить 7-й и 8-й потоки! Напряжение продолжает падать. Критическое значение.

— Переложите все!

— Есть! 9-12 полный!

Обмен ударами — не вполне адекватный — был столь скоротечен, что никто ничего не успел понять. Ройтер почувствовал, как на него навалилось что-то мягкое. Это была Вероника. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Он оттащил ее от проема, из которого могла все еще исходить опасность. Оттуда валил дым и сильно пахло горелой проводкой.

Вероника попыталась его обнять, но тут Ройтер почувствовал, как через китель ему на живот поступает что-то мокрое и теплое.

— Ты ранена?

Вероника не могла произнести ни слова.

— Карлевиц! — выкрикнул он.

Луч карманного фонарика, в пыли и дыму похожий на саблю, прорезал окружающее пространство. Карлевитц был здесь.

— Что случилось?

Ройтер показал глазами на бледнеющую на глазах Веронику.

— Черт! — выругался Карлевитц. Он ощупал Веронику. — Черт! — он засуетился.

— Что такое?

— Очень плохое ранение, — объяснил Карлевитц. — Очень плохое. Вероника! Вероника! — Она не отзывалась. — Немедленно на лодку! Просто немедленно! Командир, я вас покину. Ей нужна срочная операция. Шмидт! Труманн! Немедленно ее на лодку. Я сейчас подойду.

— Герр адмирал! Мы не можем преодолеть падение напряжения на главном контуре. Дальнейшее движение в указанные координаты невозможно.

— Сколько мы можем находиться в этом «висячем» состоянии?

— Минут 10, максимум 15. Дальше мы просто превратимся в пепел.

— Совершайте выход самостоятельно. Что-то, значит, пошло не по плану.