К тому времени Павел усвоил простую, но далеко не всем доступную истину: придя на новое место, не ломай сразу то, что было сделано раньше, не охаивай предыдущего начальника. Ведь трудился не он один, работал весь коллектив. Да и какая вера будет тебе, если люди загодя знают: явится затем новый командир и очернит, отменит сделанное под твоим руководством.

Приглядевшись месяца полтора, освоившись с людьми, Белов начал постепенно, ненавязчиво проводить то, что считал нужным. Станица Келермесская, в которой стоял полк, несколько преобразилась. В воротах дворов, где размещались кавалеристы, появились различные препятствия, чаще всего — тын. За день боец минимум восемь раз выезжал со двора и въезжал обратно. И каждый раз вместе с лошадью преодолевал препятствие.

Подобные барьеры стояли и на улицах. Но больше всего их было возле штаба полка, разместившегося в кирпичном доме на церковной площади. Каждый, кто направлялся туда, должен был прыгнуть либо через канаву с водой, либо через высокий барьер. Кроме того, рубка лозы или глиняной фигуры: А для пеших — прыжок в длину или высоту. Иначе в штаб не пускали. Исключений не делалось ни для кого.

Командиры эскадронов, заботясь, чтобы их бойцы не осрамились, тоже создавали тренировочные препятствия. Полк стал «прыгающим». А командиру полка, введшему такие порядки, полагалось подавать пример.

Почти каждый выходной в станице устраивали конноспортивные соревнования. Павел Белов шел вне конкурса по рубке — в полку ему не было равных, он держал первое место в дивизии. И по прыжкам на коне мало кто мог тягаться с ним — он брал призы на окружных состязаниях, Седобородые кубанские казаки, наблюдая, как проносится мимо молодой командир, пригнувшись к шее своего Бей-Булата, как легко взлетает он над препятствиями, как ровнехонько втыкаются в песок ветки лозы, срубленные косым неотвратимым ударом шашки, — одобрительно покачивали головами: нет, не сгинула еще кавалерийская доблесть!

Ветераны полка особенно часто и охотно вспоминали бой под Харупанью. Возле этого населенного пункта в Западной Украине буденновцы стремительной атакой опрокинули легионеров, взяли трофеи и много пленных, хотя белополяков было раза в три больше. Славно рубились тогда конники.

Вместе с комиссаром полка Белов записал рассказы ветеранов, разыскал документы, сохранившиеся в штабе и политотделе дивизии. Собрав материал, возбудил ходатайство о присвоении полку почетного наименования.

И вот эскадроны построены на плацу. В торжественной тишине громко прозвучал голос Белова, читавшего приказ. С этого момента часть, которой он командовал, именовалась 81-м Харупанским кавалерийским полком, а день зачтения приказа объявлялся полковым праздником.

После общего построения подъехали к командиру трое старейших кавалеристов. Заговорили не по службе, а как равные с равным.

— Ну, спасибо, Павел Алексеевич, порадовал ты нас. От тех, кто погиб в боях, от тех, кто сейчас в строю, низкий тебе поклон!

Чего не хватало еще полку, так это песни, которая помогла бы укрепить духовную спайку, вселяла бы гордость за свою часть. Наверно, и в других частях испытывали такую потребность. Во всяком случае газета «Красный кавалерист» объявила конкурс на создание полковых песен. Однако у харупанцев не было ни поэтов, ни композиторов.

Подумал Белов да и решил сам попробовать. Вдруг получится?! Мотив взял старый, знакомый еще по царской службе:

Над словами потрудился не один вечер.

Переписал текст начисто и, не доверяя почте, с нарочным отправил пакет в Майкоп.

Первые дни нетерпеливо ждал ответа. Потом, занятый делами, отвлекся, даже рукой махнул: молчат, значит, не удалось. И едва скрыл изумление, когда однажды утром комиссар развернул перед ним газету.

— Твоя работа?

В глаза бросился заголовок: «Песня Харупанского полка».

Дальше читать не стал — наизусть помнил. Вроде бы спокойно выслушивал он поздравления товарищей, а в душе ликовал, как ликует каждый автор, впервые увидев свое напечатанное творение.

Песня прижилась. Ее пели не только в строю, в походе, но и на отдыхе, на станичных вечерках. Она стала такой привычной, такой неотъемлемой от харупанцев, что Белову казалось: не он сочинил ее, родилась и окрепла она вместе с полком.

В мае 1923 года на Северный Кавказ приехал Всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин. Во время гражданской войны он неоднократно бывал у буденновцев, выступал перед ними и теперь решил повидать старых знакомых, посмотреть, какой стала Конная армия,