— Нет ее там. Одного из петухов взяли от нас с повышением, и она с ним уехала. Поженились, пишут товарищам, что счастливы.

— Ну и пусть радуются, комиссар. А я убежден, что женщинам в боевых частях места нет. Не желая того, они создают нервозную обстановку, пробуждают соперничество, ревность.

— Разные же люди, Павел Алексеевич! Ты нашу официантку возьми — кавалеров на пушечный выстрел не подпускает. Думаю, ступинские женщины не хуже. Предупредим их.

— Смотри, комиссар, на твою шею крест. Моральное состояние — прежде всего по твоей линии.

— Значит, вопрос решенный, — обрадовался комиссар, останавливаясь. — Ты подожди, Павел Алексеевич, не торопись. Я догоню через пять минут. Скажу женщинам, что генерал приказал с завтрашнего дня зачислить их в штат.

— Утром узнают.

— Нет, Павел Алексеевич, сейчас. Это им самый лучший сюрприз в новогоднюю ночь!

Ответственную задачу, поставленную директивой Военного совета Западного фронта, кавкорпус выполнил. За десять суток гвардейцы прошли с боями двести километров, круша и ломая тылы 4-й немецкой армии, поставив ее под угрозу окружения.

Одного только не смогли сделать кавалеристы — захватить штаб этой армии. Незадолго до подхода гвардейцев штаб на трехстах автомашинах укатил по Варшавскому шоссе куда-то на юго-запад. Задержись немецкие генералы еще немного — и крышка: в первый день нового года, незадолго до сумерек, на Варшавском шоссе появились всадники. Передовые отряды Баранова с ходу захватили вражеский аэродром и на некоторое время перекрыли шоссе в восьми километрах южнее Юхнова. Там, возле деревни Касимовки, кавалеристы освободили пятьсот советских военнопленных, которых немцы гнали в свой тыл.

Донесения от Баранова поступали с большим опозданием.

Павел Алексеевич, когда стемнело, сам выехал к Юхнову, чтобы на месте выяснить обстановку. Щелаковский отговаривал — очень опасно. Стремясь вперед, кавалерийские дивизии оставили у себя за спиной вражеские гарнизоны, обогнали отходившие немецкие части.

Белов взял несколько надежных разведчиков и взвод из комендантского эскадрона. Отряд без происшествий миновал три деревни. В последней из них немцы бросили исправные орудия и автомашины. А в крайних избах — большой склад саперного имущества: кирки, лопаты, мотки колючей проволоки и взрывчатка.

Неделю назад Павел Алексеевич отдал приказ: трофеями не заниматься, людей на их охрану не отвлекать, оставлять их пехоте. Для корпуса использовались только вражеские автоматы да гранаты-лимонки и гранаты на длинных деревянных ручках, которые удобно было бросать, далеко летели.

Вот и теперь бойцы не упустили случай пополнить запас «карманной артиллерии».

За деревней нагнали санный обоз. Возчики, парни и женщины, приплясывали возле саней — давно уже стояли на месте. У головной подводы сгрудились бойцы в белых полушубках. Старшина, начальник обоза, представился генералу.

— Почему не двигаетесь? — спросил Белов.

— Оказии ждем. Впереди через перекресток немецкая колонна прошла. Куда ж мы за ей с бабами да ребятишками-то? Передавят, как кур. А у нас ответственный груз, снаряды.

— Много ли немцев?

— Да вот Федотов бегал, глядел: человек с полста с пушками.

— Следуйте за нами, — распорядился Белов.