Каждый пушечный выстрел эхом отдавался в его груди. Это было просто невыносимо – лишь наблюдать, ничего не предпринимая, в то время как собратья по оружию на других кораблях подвергались столь беспощадному обстрелу.

– Сэр, я не нахожу себе места. Меня это просто убивает – оставаться в стороне, ничем не помогая этим беднягам.

– Терпение, мистер Коллиар. Наше время еще придет. Пока же нам приказано не вступать в бой. Но поскольку остальные фрегаты ожидают в арьергарде колонны адмирала Нельсона, давайте немного продвинемся, чтобы прийти на подмогу другой колонне.

Коллиар с радостью принялся выполнять полученное указание. По его приказу паруса были расправлены, и «Дерзкий» двинулся в сторону, чтобы занять место напротив колонны адмирала Коллингвуда. Адмиральский «Ройал Соверен» вместе с «Белейслом» и «Тоннантом» первыми вошли в соприкосновение с врагом, приняв на себя основной удар, и сейчас им приходилось нелегко.

Совместными действиями Коллиар и мистер Чарлтон в точности исполнили указание капитана, ввергнув «Дерзкий» в самую гущу сражения.

– Подойдите поближе к этому чертову испанцу, – прорычал Маколден, указывая поверх левого борта туда, где «Ройал Соверен» схватился с «Санта-Анной». Оба корабля окутали клубы порохового дыма, воздух сотрясала оглушительная канонада.

– Нужно пройти у нее по носу. Стрелять по выходу на цель!

В считаные минуты «Дерзкий» вышел на позицию.

– Огонь!

И канониры постарались, двойными и тройными залпами посылая ядра вдоль палубы «Санта-Анны», пока капитан не приказал развернуться, чтобы проделать то же самое по корме другого испанца и отвлечь на себя находящийся поблизости французский фрегат, который просматривался сквозь пороховой дым.

– Лево руля!

Коллиар постарался полностью сосредоточиться на управлении кораблем.

– Хокинс, вытягивай! Перекидывай на другой галс! Брас закрепить!

С помощью рупора он четко и спокойно руководил подчиненными и в то же время не упускал из вида Салли. И он не мог удержаться от того, чтобы отослать ее на противоположную сторону, подальше от града мушкетных пуль, которые градом сыпались с мачт корабля проклятых лягушатников.

– Кент, займитесь тем ослабшим парусом. Живее!

Коллиар старался не думать ни о чем, кроме парусов и достаточном наполнении их ветром, чтобы надлежащим образом исполнять приказы капитана. Ему вообще необходимо изгнать из головы все мысли, положившись исключительно на опыт и чутье. И нужно настроиться лишь на голос капитана, отсекая грохот и прочие звуки продолжающегося боя. Потому что иначе он просто сойдет с ума.

Салли никогда в жизни не слышала столь оглушительной канонады. Наступил действительно настоящий хаос, как и предрекал Коллиар. В сражении участвовало шестьдесят с лишним кораблей, палящих из нескольких сотен пушек, буквально перемалывая друг друга в щепы. Салли всегда считала, что имеет сердце из дуба, как у настоящего британского моряка, однако сейчас предпочла бы, чтобы ее сердце было каменным.

Но так или иначе, несмотря на какофонию звуков и невероятную задымленность, у нее возникло ясное и широкое восприятие окружающей действительности. Очень многое она осознавала в долю мгновения, еще до того, как начинала это понимать. Первая волна возбуждения, взбудоражившая кровь, уже схлынула, но оставила после себя опьянение боем и состояние повышенной восприимчивости, побуждавших ее к действию.

Меж тем с левого борта на «Дерзкий» рухнула перебитая бизань-мачта одного из французских кораблей. Сердце Салли колотилось почти у самого горла, раза в два быстрее, чем обычно, но она сразу сообразила, что нужно делать, и, не раздумывая и не дожидаясь приказа, схватила топор и вместе с несколькими матросами бросилась удалять этот обломок из переплетений оснастки.

– Кент, осторожней там!