– Не думаю, что эту дверь кто-то может запереть. По правилам противопожарной безопасности, – она поморщилась, притворно негодуя. – Ну, давай же! Я, что, зову тебя прыгнуть в бочке в Ниагарский водопад! – Она попятилась через дверной проём на лестничную площадку, продолжая держаться за дверь, улыбаться, дразнить его.
Медленно, точно в трансе, он двинулся к ней; с такой обречённостью, словно одна из половин его «я» всё-таки тайно вожделела этого. Когда он тоже оказался на лестничной площадке, Эллен отпустила дверь. Дверь захлопнулась с негромким вздохом, отрезав их от света, горевшего в коридоре, оставив во мраке лестничной шахты, с которым боролась единственная десятиваттная лампочка, заранее обречённая на поражение в этой борьбе.
Они одолели восемь ступеней, повернули, одолели ещё восемь. Перед ними была тёмная металлическая дверь с предупреждением, написанным на ней крупными белыми буквами: «Вход строго воспрещён, за исключением чрезвычайных ситуаций». Пауэлл прочитал надпись вслух, сделав ударение на словах «строго воспрещён».
– Ох уж эти запреты, – презрительно фыркнула Эллен и подёргала за ручку.
– Должно быть, заперто, – пробормотал Пауэлл.
– Было б заперто, не написали бы
Он взялся за ручку, толкнул дверь.
– Тогда – заклинило.
– Ну, давай же. Нажми хорошенько.
– О"кей, – сдался он, – ладно, ладно, – сказав это с такой отрешённостью, словно ему на всё стало наплевать. Чуть отошёл назад, а затем, как тараном, изо всех сил ударил в дверь плечом. Она распахнулась настежь, при этом будто потащив Пауэлла за собой. Споткнувшись о высокий порог, он перелетел на гудронированную поверхность крыши.
– О"кей, Эвви, – пропыхтел он мрачно, становясь навытяжку у двери и удерживая её в открытом состоянии, – давай, погляди на свою хвалёную луну.
– Ну и кисляй, – заметила Эллен, своим легкомысленным тоном в пух и прах разбивая все его потуги придать ситуации какой-то трагизм. Перешагнула через выступ порога и лёгким ветерком пронеслась в нескольких шагах от Пауэлла, вырвавшись вперёд из тени, отбрасываемой будкой лестничного тамбура; с лихостью конькобежца, который, уже не чувствуя под собой ног, скользит по тонкой корочке льда. Позади закрылась отпущенная Пауэллом дверь, и он подошёл к ней, встав слева от неё.
– Прости, – начал оправдываться он, – всё из-за того, что я чуть не сломал плечо об эту чёртову дверь, поэтому. – Он ухитрился изобразить натянутую улыбку.
Они стояли лицом к вышке КБРИ, скелетообразной конструкции, чернеющей на фоне тёмно-синего, усыпанного звёздами неба; на самой её верхушке под красным колпаком размеренно мигал сигнальный маяк; когда он вспыхивал, крышу заливало розовое половодье. В паузах же её освещала своим мягким сиянием висевшая в небе четвертинка луны.
Эллен покосилась на запрокинутый кверху, заострившийся у скул профиль лица Пауэлла, сперва тускловато-белый, затем омытый кровавым светом маяка, потом снова белый. Дальше в этом же направлении виднелся бортик, обрамляющий вентиляционную шахту; покрывающий его сверху белый парапетный камень был отчетливо различим в ночи. Она вспомнила схему в одной из газет; южная сторона квадрата шахты была помечена крестиком – ближайшая сейчас к ним сторона. Внезапно её охватило безумное желание подойти туда, склониться над бортиком и увидеть площадку, куда Дороти… Волна дурноты прокатилась по её телу. Взгляд её снова сконцентрировался на контрастно очерченном профиле Пауэлла, и она невольно отодвинулась в сторону.
«Всё в порядке, – уговаривала она себя. – Я в безопасности. В гораздо большей безопасности, чем тогда в коктейль-баре, когда пыталась вытянуть из него информацию. Мне ничто не грозит, ведь я – Эвлин Киттридж».
Он почувствовал на себе её пристальный взгляд.
– Я думал, ты хочешь поглядеть на небо, – сказал он, всё так же продолжая стоять с запрокинутым вверх лицом. Она тоже вскинула взгляд к небу, и от этого резкого движения у неё закружилась голова. Звёзды сдвинулись со своих мест…
Она сделала ещё шаг вправо, затем другой, направляясь к внешнему бортику крыши. Уперевшись ладонями в гребень парапета и раздирая кожу о его грубую кладку, вдохнула полные лёгкие холодного ночного воздуха. Значит, здесь он убил её. Он непременно чем-нибудь себя выдаст – и можно будет идти в полицию. А я в безопасности… Наконец её голова прояснилась. Она смотрела на панораму внизу, мириады огоньков мерцающих в темноте.
– Дуайт, иди сюда, взгляни.