Кровать под балдахином с тяжёлыми занавесками, не пропускающими дневной свет… В комнате № 15 замка С., быть может, ещё что-то оставалось от её трагического прошлого, от румынского графа, лежавшего на этой же кровати, от его мольбы о том, чтобы после смерти у него удалили сердце, от его страха перед проклятьем, во власти которого он должен был находиться веками…

Мы готовились встретить ночь, осознавая, что нам предстояло прожить необычные часы, быть может, время, когда как раз сгущаются те чары, в которые больше никто не верит.

Я издавна вращался в эзотерических кругах различного толка, был знаком с самыми странными сектами и группами, и в эту ночь решил использовать тот опыт, который смог у них приобрести. Мне надо было, как в народе говорят, «подразнить дьявола», то есть попытаться установить «контакт», как это делали многочисленные виденные мною медиумы.

Восприимчивость человека такова, что достаточно лишь верного слова, произнесённого верным тоном, чтобы он открылся самым необычным измерениям.

Просто ритуал… единственный способ призвать тайные силы, наблюдающие за нами, укрывшись по ту сторону материальных форм.

Я вспомнил о магических алтарях немецкой демонической секты «Люцифер-Г», возводившихся для вызова «сил». В моём деревянном сундучке были все необходимые для этого инструменты.

Через несколько минут столик, стоявший перед кроватью, покрытый красным полотном, превратится в алтарь, на котором разместились чаша, кинжал, горящие светильники и книга Вызываний.

Было ли это игрой… или настоящим обрядом, началом языческой мессы, которую служили древние маги?.. Между двумя бронзовыми подсвечниками я поместил выгравированное на стекле изображение Козла Бээтии. Козла с пламенем, играющим между рогами, к идолу которого взывают во время магических ритуалов, связанных с тёмными силами.

Я долго сидел на краю кровати между двумя колоннами, поддерживающими балдахин, устремив взгляд на этот ночной алтарь и погрузившись в продолжительную медитацию, имевшую в качестве объекта концентрации один мысленный образ: граф Бороложовак, распростёртый на своём смертном одре.

Я без усилий зафиксировал этот образ, ставший постепенно гипнотическим.

Так я достиг состояния транса, известного всем адептам оккультизма, этой эмоциональной пустоты, пронизываемой странными видениями, в которой более нет времени, а прошлое и настоящее перепутываются, создавая причудливые пророческие символы. Полчаса… может быть, час. Натали к этому времени облачилась в длинную рубашку, обрамлённую кружевом. В свете огней алтаря она казалась старинным одеянием.

Всё это было нам необходимо, чтобы лучше прочувствовать историю этого места, чтобы проникнуться его самыми тонкими флюидами и инстинктивно воссоздать картины прошлого.

Однако ни один образ не явился потревожить нашу ночь, тяжёлую, гнетущую ночь без сновидений, словно тёмный колодец, из которого нелегко выбраться.