Миниатюра из «Истории схоластики» Гияра де Мулена, (Франция, нач. XV в.)
С несколько иным, более распространенным, типом изображений мы встречаемся, в частности, на миниатюре середины XIII в. из "Нравственной библии": Бог, склонившись, проводит окружность у Своих ног[1009]. В так называемой Холкамской Библии XIV в., хранящейся в Британском музее, мы можем видеть Бога, восседающего на престоле и держащего в левой руке развернутый циркуль[1010]. При этом, очевидно, "сюжетообразующим" для этих образов является стих из "Книги Притчей Соломоновых": "Когда Он уготовлял небеса, я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны, когда давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания земли" (Прит. 8, 27-29). В каноническом еврейском комментарии Раши (1040-1105 гг.) на интересующий нас стих из "Книги Притчей Соломоновых" (в еврейской традиции — "Мишлей" 8, 27) сказано, что "круг в этом стихе означает окружность или то, чем ее проводят", — то есть циркуль. Заметим, что в латинской Вульгате слово "циркуль" — circinus — используется лишь однажды, в стихе из Исайи 44, 13: "Протягивает по нему линию, циркулем делает на нем очертание". Однако однокоренное слово — circumdedit — "провел окружность" — встречается в Вульгате в переводе стиха из "Книги Иова": "Черту провел над поверхностью воды, до границ света со тьмою" (Иов. 26, 10)[1011]. Тем самым изображение Бога, склонившегося с циркулем над творением, имеет несколько иную "отсылку", чем изображение Бога с циркулем и весами.
«Эмблема из сборника "Зерцало величия". Лондон. 1612»
Очевидно, именно к тому же кругу образов восходит эмблема, представленная в сборнике Генри Пичама "Minerva Britanna or a Garden of Heroical Deuises, furnished, and adorned with Emblemes and Impresas of sundry natures, Newly devised, moralized and published", вышедшем в Лондоне в 1612 г.[1012], на которой мы видим: рука, протянувшаяся из облака, очерчивает циркулем две наложенные друг на друга окружности в центральной части гравюры, заполненной по краям изображением холмов и скал с условной растительностью, — очевидно, центр являет собой то ли море, то ли долину. Девиз эмблемы "In Requie, Labor" — "В покое — труд"[1013]. Значение эмблемы изъясняется в следующем стихотворении:
Эмблема из «Британской Минервы», 1612 г.
[Чрезмерность нам отвратительна, скудость рождает еще большие стенания, / Золотая середина, как показывает опыт, — лучше всего, / Праздность подобает для отдыха, когда кончен дневной труд, / Но пусть отдых сочетается с каким-либо занятием, / ибо когда много [праздности или трудов], и то, и другое становится докучным, они отнимают у жизни радость и удовольствие. // Если же ты знаком с Музами, ищи уединения, пусть от тебя даже все удалятся, / Это нередко доводилось испытать и Солону, / Но нет лучшего друга для размышлений / и для наших сладостных занятий, чем частная жизнь, / Вдали от города и суеты.]
Светский характер истолкования эмблемы не должен вводить нас в заблуждение: изъясняющее стихотворение в своем подтексте отсылает к описанию седьмого дня творения в книге Бытия: "И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал" (Быт. 2, 2-3). Очевидна связь эмблематического образа с той иконографией творения, о которой мы говорили, — но прочитанной не в теологическом контексте, а в контексте творческих усилий художника.
Однако в ренессансной иконографии мы можем встретить циркуль в серии иных сюжетов, связанных не столько с мотивом творения или творчества, сколько в сюжетах, связанных с репрезентацией такой добродетели, как Temperantia — сдержанность, умеренность. Этот круг образов довольно подробно очерчен в работе Уайт Линн "Иконография Temperantia и добродетели ремесел"[1014] и в работе Р. Клибанского, Э. Панофски и Ф. Саксла "Сатурн и меланхолия", где в приложении представлена и обширная иконография[1015]. Укажем лишь на барельеф "Умеренность" в церкви Св. Михаила во Флоренции: женщина, увенчанная короной с надписью "Temperantia", держит в руках раздвинутый циркуль. Концепт, лежащий в основе соответствующих изображений, восходит к тому представлению, что начертание окружности требует неспешности и сосредоточенности, иначе может дрогнуть рука и круг окажется дефектным, а чем больше окружность, тем больше времени требуется, чтобы ее очертить. И тут опять проступает связь светско-риторического и теологического мышления, в равной мере тяготеющего к символам: символика Temperantia восходит к представлению о Провидении, действующем подобно геометру, и то, что нам кажется случайной кривой, на самом деле — часть великой окружности, которая будет замкнута в конце времен. Напомним, что круг мыслился символом Божества.
С другой стороны, именно с образом Temperantia, по всей видимости, связана столь распространенная в эпоху Возрождения персонификация Меланхолии в виде женщины с циркулем, погруженной в глубокую задумчивость — этот образ хорошо известен по циклу дюреровских гравюр.
«Меланхолия». Гравюра Вирджила Солиса (1514-1562) из цикла «Четыре темперамента»
Видимо, эмблема с изображением циркуля и девизом "Lahore et Constantia" аккумулирует в себе все эти мотивы — и "светский", и "богословский". Сам жанр эмблемы предполагал открытость и вариативность: уже существовавший образец мог подвергаться переосмыслению и модернизации — это вовсе не расценивалось как плагиат или насилие над образом. Так, например, во Франкфурте в 1593 г. выходит гравированный Теодором де Бри том "Emblemata nobilita et vulgo scitu" (Франкфурт, 1593), где присутствуют изображение и девиз, но не дано их истолкование — для него оставлены рамки, предполагающие, что читатель сам заполнит их подобающим текстом.
5
Мы уже говорили, что, исполняя обязанности секретаря у лорда Томаса Эджертона, Донн мог видеть и, скорее всего, видел "Трактат о предсказательной астрологии" Джона Чамбера. Трактат должен был попасть в дом патрона Донна вскоре после своего выхода — то есть еще до Рождества 1601 г. В декабре 1601 г. Донн сочетался тайным браком с шестнадцатилетней племянницей жены своего патрона -Анной Мор, и вскоре после венчания Анна покинула Лондон и вернулась в фамильное поместье отца, сэра Джорджа Мора — Лузели Парк. После этого Донн прибег к посредничеству графа Нортумберленд, который гостил в феврале в доме Моров, с тем чтобы тот оправдал мужа Анны в глазах ее отца. Однако посредничество оказывалось неудачным, и в феврале 1602 г. Донн был арестован по обвинению в соблазнении девушки.
Тем самым в начале 1602 г. Донн пребывает в разлуке с женой, причем возлюбленные разлучены вопреки своему желанию. У Донна есть серьезнейший повод для написания текста о разлучении возлюбленных — гораздо более яркий, чем поездка в Париж десять лет спустя. Мы имеем и подобающую ситуацию, в которой могло возникнуть стихотворение, и образный толчок к его созданию — титульный лист книги, возможно, известный и предполагаемому адресату стихотворения — Анне Мор, которая познакомилась с Донном именно в доме Эджертонов.
Исходя из этого, мы можем довольно точно датировать донновский текст второй половиной 1601 — началом 1602 г. При том, что датировка эта опирается на косвенные данные, она не менее обоснована, чем та, которая принята вслед за Исааком Уолтоном.
Краткая хронология жизни
Рождение в католической семье. По отцовской линии — состоятельные купцы. Мать — дочь Джона Хейвуда, поэта и драматурга, и внучатая племянница автора "Утопии" и Королевского канцлера Томаса Мора.