Титульный лист трактата Джона Чамбера
Если посмотреть на титульный лист этой работы, мы обнаружим, что все три интересующие нас концепта сведены здесь воедино. Дело в том, что в качестве издательской марки на титульном листе присутствует довольно популярная в ту эпоху эмблема, изображающая раскрытый циркуль в поле гербового щита, увитого геральдической лентой с девизом "Lahore et constantia" — "Трудом и постоянством". Отсылка же к небесным сферам содержится в самом названии трактата. Перед нами все три узла донновского стихотворения: небеса — циркуль — постоянство.
Донн должен был держать в руках эту книгу: обычно издания, посвященные кому-то из сильных мира сего, присылались адресату посвящения на дом — и в обязанности Донна, в 1601 г. служившего личным секретарем лорда Томаса Эджертона, несомненно, входили разборка корреспонденции и присмотр за библиотекой.
4
Чтобы понять, в какой мере этот титульный лист мог "активизировать" поэтическое сознание Донна, остановимся подробнее на символике представленной на титульном листе эмблемы. С одной стороны, она являлась "парафразом" на издательскую марку амстердамской типографии Плантенов[1001], сыгравшей в истории европейского книгоиздания выдающуюся роль Достаточно сказать, что среди коллекционеров существует нарицательное имя для книг этого издательства — "плантены", и книги эти ценятся наравне с "альдинами" — продукцией старейшей типографии Альдо Мануция.
Издательский знак типографии Плантена
Искусство чтения эмблем было одной из характерных особенностей ренессансной культуры[1002]. Начало своего рода "эмблемомании" положила книга "Emblematum liber" итальянца Андреа Альчато, впервые напечатанная в 1531 г. в Аугсбурге и выдержавшая до 1782 г. не менее 130 переизданий по всей Европе[1003].
Издательский знак типографии Плантена, выполненный Яном-Кристофеллем Йегером по рисунку Эразма Квеллина
Альчато соединил в единое целое три элемента: гравюру, девиз и их стихотворное истолкование, породив тем самым целый особый жанр литературно-графической продукции.
Общим свойством эмблем было то, что "краткая надпись не столько раскрывала смысл гравюры, сколько усложняла его... Пояснение, в свою очередь, не являлось обстоятельным описанием скрытого в гравюре и краткой надписи смысла, которое исчерпывало бы содержание эмблемы"[1004].
Эмблема серьезнейшим образом отличалась от аллегории. Лежащая в основы эмблемы "парадигма была явлена одновременно в целом ряде (собственно говоря, в трех) сообщений. Каждое из этих проявлений парадигматического значения могло иметь несколько истолкований, но лишь одно из них позволяло прочесть эмблему как единый символ"[1005].
Попробуем же "прочитать" эмблему с циркулем, для чего нам надо будет обратиться к ее истории и иконографии.
Эта эмблема встречается, с небольшими вариациями, во многих сборниках той эпохи. Классический ее вариант выглядит следующим образом: из облака выступает рука, держащая вершину раскрытого циркуля, ножки которого оперты на землю и очерчивают круг, чаще всего этот крут замкнут, хотя порой его еще только предстоит замкнуть, а порой на гравюре этот круг отсутствует, и как бы подразумевается необходимость его прочертить. Девиз эмблемы, как уже говорилось: "Lahore et Constantia" — "Трудом и постоянством".
На многих дошедших до нас средневековых изображениях циркуль является атрибутом Бога-Творца. Очевидно, опорой для соответствующей иконографии мог послужить стих из библейской "Книги Премудрости Соломона": "Но Ты все расположил мерою, числом и весом" (Прем. 11, 21). И действительно, на рисунках во многих средневековых рукописях мы видим выступающую из облаков Руку Господню, держащую циркуль, меру и весы. Укажем лишь на одну из миниатюр так называемых "Эдвинских евангелий" — иллюминированного немецкого манускрипта начала XI в.[1006] Весьма близкое изображение Бога-Отца с циркулем и весами мы находим в Псалтыри первой половины XI в., хранящейся в Лондонском музее[1007]. Однако заметим, что в данном случае иконография предполагает одновременное наличие нескольких атрибутов, связанных с измерением, исчислением и взвешиванием.
Миниатюра из Эдвинского Евангелия XI в.
Джон Блок Фридман, автор работы "Циркуль архитектора в сюжетах, связанных с сотворением мира, в миниатюрах позднего средневековья", замечает, что среди сорока с лишним известных нам средневековых изображений Бога, держащего в руках циркуль, лишь семь могут быть соотнесены с сюжетом, восходящим к "Книге Премудрости Соломона"[1008].
