562
«Упрекая Чапаева в том, что он путает двух философов, Петр имеет в виду не столько переиначенного Чапаевым Канта, сколько собственный шопенгауэровский тезис о красоте, с которого и начался разговор» (Vaingurt J. Freedom and the Reality of Others in Chapaev and the Void // Slavic and East European Journal. 2018. 62. № 3. P. 477).
563
Кант И. Критика практического разума / Пер. Н. М. Соколова. М.: АСТ, 2019. Чапаев «высмеивает Канта, неправильно цитируя знаменитое заключение „Критики практического разума“» (Clowes Е. Russia on the Edge. Р. 78).
564
Rosso S. A Correspondence with Umberto Eco // Boundary. 1983. 212. № 1. P. 1–13. «Обнажается условность системы – и вместо авторского речеведения появляется речевое поведение автора, вместо речевой позиции – речевая поза» (Тынянов Ю. О пародии. С. 279). О том, как соотносятся пародия и ирония, см. Тынянов Ю. Поэтика, история литературы, кино. М.: Наука, 1977. С. 305.
565
Ср. критику Жака Деррида, ставившего Канту в вину стремление подавить своеобразие голоса в философской аргументации (Derrida J. On a Newly Arisen Apocalyptic Tone in Philosophy // Raising the Tone of Philosophy: Late Essays by Immanuel Kant, Transformative Critique by Jacques Derrida / Ed. P. Fenves. Baltimore, Md.: Johns Hopkins University Press, 1998. P. 171–172).
566
Clowes E. Russia on the Edge. P. 78.
567
Согласно трактовке Юлии Вайнгурт, спор между Кантом и Шопенгауэром о морали состоит в том, что первый утверждает априорное существование нравственных законов, а второй полагает, что моральные поступки – исключения из правила чистого эгоизма, обусловленные «отождествлением себя с другим», что схоже с пониманием сострадания в буддизме (Vaingurt J. Freedom and the Reality of Others. P. 478). В романе Пелевин «стремится подняться над диалектикой господина и раба, изображая отношения, в которых уникальности „я“ или другого ничто не угрожает» (Ibid. P. 467).
568
Colebrook C. Irony. P. 112.
569
Пелевин В. Священная книга оборотня. С. 64. В Empire V на картине под названием «Лолита» изображена обнаженная девушка с лысой головой пожилого Набокова (Пелевин В. Empire V. С. 42).
571
Лицо стареющего Толстого, в свою очередь, напоминает «карту лесистой страны с двумя холодными озерами, разделенными длинным горным хребтом носа» – «не лицо… а тысячелетняя империя» (Там же. С. 147). Об отношении Достоевского к иезуитам см.: Cassedy S. Dostoevsky’s Religion. Stanford, Calif.: Stanford University Press, 2005. Р. 90; Frank J. Dostoevsky: The Seeds of Revolt, 1821–1849. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1979. Р. 8.
