– Ничего страшного, – заверяю я и наконец звоню в дверь.

Открывает мать Тони. Его отец тоже у двери.

– Мы пришли, чтобы отвезти Тони на танцы, – объявляю я.

За спиной у родителей появляется Тони в своем лучшем воскресном наряде.

– Ясно, – отзывается отец Тони. Особой радости в его голосе не слышно. – И ты его пара?

– Мы все его пара, – отвечает Джони.

Все делают шаг вперед. Парни и девушки. Гетеросексуалы и дрэг-квин. Мой бойфренд. Мой бывший бойфренд. Мой брат. Я.

Тони проходит мимо родителей и встает рядом с нами. Костюм у него коричневый, галстук завязан криво, но я еще никогда не видел, чтобы он так здорово выглядел.

– Можно мне на танцы? – спрашивает он.

Его родители смотрят на него. Его родители смотрят на нас. Его мать зажимает рот ладонью. Его отец пятится от порога.

– Похоже, ты намерен идти в любом случае, – строго говорит он.

– Но я хочу, чтобы ты мне разрешил, – умоляет Тони срывающимся голосом.

Кажется, его отец разрывается между догмой и беспомощностью. В итоге он просто отходит от порога.

Тони поворачивается к маме. У той из глаз катятся слезы. Она смотрит на Беспредельную Дарлин. Она смотрит на Джони. Она смотрит на нас с Кайлом. Потом она смотрит на своего сына.

– Пожалуйста! – шепчет Тони.

Его мать кивает.

– Повеселись как следует! – говорит она. – Возвращайся к полуночи.

Тони сияет от облегчения. А вот его мать не сияет. Не сияет она, даже когда Тони наклоняется поцеловать ее на прощание.

– Спасибо!

На миг мать прижимает Тони к себе, заглядывает ему в глаза, потом отпускает вместе с нами в темную ночь. Всем хочется кричать «Ура!», но мы понимаем: с этим придется подождать. Для танцев у нас появился еще один повод.