Глава 20. Глоток свободы

Инга прислушалась, затаив дыхание. Да, опять прозвучал этот стон. Слишком тонкий, чтобы быть изданным мужским горлом. А вот смех был не женским. Как и голоса, невнятно бубнящие внизу.

Подсвечивая себе телефоном, Инга спустилась по замусоренной лестнице. Приходилось идти по ступеням очень осторожно, чтобы под ногой не хрустнул стеклянный осколок или обломок цемента. Свод был низкий, проход между стенами составлял не более полутора метров. Было сыро. Темный воздух был пропитан отвратительным запахом мочи. Инга достала из сумки флакон духов, спрыснула салфетку и прижала ее к лицу.

Еще вчера она приметила, что то один, то другой санитар заходят за больничный корпус и пропадают там достаточно долго. Но тогда она не придала этому значения, поглощенная поручениями, которыми ее завалил шеф. Сегодня же рабочий процесс вошел в привычную колею, и перемещения парней вызвали ее любопытство.

Заранее одевшись, она спряталась за сараем снаружи, подождала, пока из-за угла появится Борис Щербак, воровато осмотрится по сторонам и нырнет в неприметную дверь подвала, а потом последовала за ним. По неизвестной причине он принес с собой полное ведро воды. Там, где он прошел, остались мокрые лужицы расплесканной воды, поэтому определить, в какую сторону он повернул, было несложно.

Свернув в нужный коридор, Инга услышала голоса отчетливее. Из дверного проема лился голубоватый свет, в котором клубился сигаретный — судя по запаху — дым. Невидимая девушка или женщина ритмично вскрикивала, но, похоже, не столько от удовольствия, сколько от боли и изнеможения. Санитаров, судя по голосам, было трое. Один властно покрикивал, требуя, чтобы женщина не лежала бревном. Двое других разговаривали, но не получалось разобрать о чем. Инга хотела подкрасться ближе, но навстречу ей выскочила крыса, она отскочила, и ее услышали.

Из дверного проема высунулась голова Марата с сигаретой во рту. При виде старшей медсестры, он широко открыл глаза и рот. Таиться больше не имело смысла, поэтому Инга сделала несколько решительных шагов и, заставив Марата посторониться, вошла в комнату. Она была освещена большим стационарным фонарем, какие обычно используют, когда устраивают ночные пикники на природе. В центре стоял обогреватель, провод от которого уходил в отдушину под потолком. У стены лежал старый матрас с клочьями ваты, на котором сношались двое. Они посмотрели на Ингу, и она поняла, что видит нового медбрата Калача с бывшей медсестрой Аней. Рядом стоял Щербак, уже спустивший штаны и то ли дожидавшийся своей очереди, то ли собиравшийся приступить к делу с другой стороны.

— Так, что здесь происходит? — спросила Инга тоном учительницы, застукавшей курильщиков в школьном туалете. — Кто позволил? Откуда здесь эта шелудивая шавка?

Не дожидаясь ответов на свои вопросы, она приготовилась уйти, но Марат остановил ее фразой:

— Если хочешь вернуть свое добро, то не спеши.

Инга остановилась и посмотрела ему в глаза:

— Что ты этим хочешь сказать?

Калач вскочил и засверкал задом, застегиваясь. Аня осталась лежать, прикрыв себя ладонями, насколько это было возможно.

— Мы ее допрашивали, — объяснил Марат. — Теперь я знаю, где твои денежки и цацки. Но если ты нас заложишь, то не увидишь их как своих ушей.

— Однозначно, — подтвердил Щербак, стараясь выглядеть солидно и уверенно, что удавалось ему не лучшим образом.

— Сколько эта подстилка провела здесь времени? — спросила Инга. — Как она сюда попала?

Парни поведали ей о событиях последних дней, после чего Марат сказал:

— Через полчаса мы бы ее все равно… того. Шеф еще перед отъездом распорядился с Анькой кончать. Днем раньше, днем позже… Сейчас оформим. — Он указал кивком на ведро воды в углу. — Утопилась девка. Бывает.

— Нет! — завопила Аня, вскочившая на ноги. — Ты обещал! Вы говорили, что спрячете.