— Это что еще за кадр? — Игнат напрягается.

И правильно делает. Потому что у Демида такой вид, будто он размышляет, закатать весь этот берег, озеро и нас в придачу, или нет.

Подходит ближе, останавливается. Руки все так же в карманах. Наверное, чтобы не начать душить одну глупую девицу, в очередной раз показавшую мастер-класс по идиотизму.

Смотрит на исподлобья. Тяжело так смотрит, тягуче. У меня аж поджилки размякают, и вообще ноги становятся тяжелыми, ватными.

Сглатываю, не отрывая от него взгляда, медленно застегиваю юбку и тянусь за блузкой. Купание голышом отменяется. Грядут великие разборки. Но не этого ли я и добивалась? Пытаюсь убедить себя, что готова к любым его словам, к тем мегатоннам убийственного льда, которые на меня сейчас обрушатся.

Ради Макса. Просто перетерпеть. Сильная. Справлюсь. Повторяю эти слова, как молитву.

— Я не услышал ответа! — дурень в носках не понимает, что сейчас самое время заткнуться и не отсвечивать.

Демид хмыкает и переводит взгляд на моего псевдолюбовника. Проходится сверху вниз, потом обратно. По отстраненной физиономии ничего не понять, но я чувствую, как вокруг него начинает искрить.

— Мужик, ты нарываешься? — не получив ответа, Игнат угрожающе расправляет плечи, а мне хочется орать что, лучше бы прикрыл причиндалы. Пока еще есть, что прикрывать.

Хватаю из салона его футболку и швыряю ему в руки. Тряпка плюхает в грудь, а потом падает на траву. Он не ловит и даже, по-моему, не замечает. Дурак. Неужели думает, что с розовым слоником наперевес выглядит внушительнее? Увы. Пацан. Которому еще расти и расти.

— Собирайся и проваливай. Валерию я отвезу сам.

Валерия…ну все. Мне конец.

— Еще чего? — Игнат нарывается.

Я уже жалею, что для своих целей выбрала именно его. В нем дури выше крыши, еще и в драку полезет. Я не люблю драки.

— Проваливай, — Голос у Демида настолько ровный, что становится страшно.

— А то что?

Я уже готова влезть между ними, чтобы предотвратить катастрофу, но Барханов молча достает свой телефон, что-то набирает и протягивает экраном к Игнату. Тот сначала отпихивает его руку, потом все-таки опускает взгляд. Отворачивается. Снова опускает. В этот раз быстро и с явным недоумением.

— Какого…

У него лицо вытягивается, а глаза становятся огромными, как у совы.

— Откуда? — смотрит на Демида в полнейшей растерянности и даже со страхом.