Эни горделиво выпятила нижнюю губу, а Курт закатил глаза.

— Так, ща будем ковырять. — Зарина держала в руках длинную деревянную доску, которую откопала в нижних ящиках шкафа у противоположной стены.

— НЕ НАДО КОВЫРЯТЬ! — запаниковала Люсиль, не имея возможности увидеть, что планируют сделать с ней люди, оставшиеся снаружи.

— Надо, надо, — уверила ее Зарина, хищно улыбаясь. — Торчащий из шкафа зад не способствует созданию рабочей атмосферы.

— МАМОЧКИ!!! — возопила Люсиль, слыша в интонациях Эштель маньячный подтекст.

— Это же мои слова! — возмутилась Эни, но ее возмущение потонуло в оре паникующей Люсиль и адских завываниях Зарины, которая приближалась к шкафу с доской наперевес.

Курт с мученическим видом закрыл глаза и взмолился про себя, чтобы летние каникулы наступили как можно быстрее.

Обеденный перерыв проходил в безостановочном жужжании. Каждый хотел обсудить последние новости и каждый же норовил втиснуть в рассказ новые невероятные подробности.

— Болтают, что, когда она ударила, у Люсиль в голове что-то хрустнуло!

— Да она ей челюсть выбила!

— А я слышал, как стукнулся об пол ее зуб мудрости!

— Кость вошла в мозг!

Курт наблюдал, как при последнем высказывании челюсть Эни поползла вниз. Юноша окинул скептическим взглядом сидящих за соседним столиком ребят из параллельного класса. Они бурно обсуждали минувшее событие, словно депутаты, мусолящие очередной законопроект.

— Ты слышал?! — Эни возмущенно стукнула ладонью об стол, отчего мутный пластиковый стаканчик с чаем, секунду назад поставленный Куртом на шероховатую поверхность, подпрыгнул.

— Слухами земля полнится, — пожал плечами юноша, раздумывая, расстроился бы он, если бы стаканчик все-таки упал, а чай разлился? Или нет? Скорее нет, чем да. Пить каждый день эту дрянь было пыткой.

— Они выставляют Зарину каким-то монстром!

— Эштель и без их помощи каждый день выставляет себя монстром, — невозмутимо заметил Курт, отодвигая от себя чай. — Если бы она не вела себя так, как ведет, то у окружающих не было бы мотива, а также вдохновения раздувать эту новость. Они лишь усиливают то, что уже наличествует.

— Это неправильно, — пробурчала Эни.

— Нам ли судить о правильности. — Курт покачал головой. — Кстати, если бы ты не объявила во всеуслышание, что синяк ты заработала, поскользнувшись в туалете на мокром полу, вся бы школа говорила, что им тебя наградила Эштель.

— Зарина никогда бы так не поступила!