Беликов с удивленным видом так и смотрел вслед девушкам, а затем добавил:

— Ну ничего себе родственнички.

— Чего она пристала?

— Сам не пойму. Я к ней с приветствием, а тут, дескать, вы не должны целовать руки. Про приличия там какие-то объяснялась, мол я позорю семью. В общем, отчитала по полной. А за что? Разве я виноват?

— Прямой вины, конечно, не окажется, а вот косвенной… это вопрос, — заключил Василевский.

— Бред! Косвенная? — Немов презрительно посмотрел на Василевского, абсолютно не взяв в толк, что такое эта самая «косвенная».

— Вспомни уголовку в институте, Влад! Когда ты целовал девушке ручку, то допускал ведь возможность, что это кто-то увидит, но самонадеянно решил, что все поймут тебя правильно. Вот и преступная неосторожность как минимум, — отвечал уже Беликов как на экзамене.

Честный офицер честно поморщился:

— Зря мы затеяли эту шутку. Послушаешь вас! Весело будет! А вот как…

Именно тогда второй жизненный урок подоспел в умы офицеров: «неважно, прав ты или нет, ценность скрыта лишь в общественном. А как думает большинство, так и есть».

— Глупая шутка, — Немов жестом подманил официанта, взяв бокал с равнодушным лицом, мгновенно опустошил его.

Беликов хлопнул по плечу Василевского и указал головой на общего их друга:

— Как разволновался, даже к «шампе» приложился.

Скуластое лицо Василевского удлинилось в лисьей улыбке, тонкие усики дрогнули:

— Ага, Влад, ты лучше расскажи, откуда у тебя родственница, которая по таким вечерам расхаживает, как дома у себя.

Немов, вернув пустой бокал и видя их улыбающиеся лица, рявкнул:

— Да с ней и не общается никто! Там муж крупный банкир, но все сложно…

Ее муж был действительно владелец одного из нескольких крупнейших банков, любивший, кажется, мужчин. Да, впрочем, о ком из успешных людей в России нет такого слуха.

— Ну да, ну да, а сам молчал, от друзей таился…

— Будет вам… — сказал Немов, но был перебит неким человеком, зашедшим ему со спины: «А вы что здесь, господа?»