– Да, но он годами собирал последователей. Паству. Так называемых наших. Известных только ему. Делающих то, что он скажет. Так что возможность тоже была. – Самарин смотрит на нее с удивлением.

– Он даже телефоном не пользовался!

– Или хотел, чтоб вы так думали. И, наконец, почерк. Какой почерк – у «Ты меня не поймаешь»?

– У него нет почерка. Он убивает чужими руками.

– Это и есть почерк. То же самое делал Меглин.

– Нет, он этого не делал.

– Факты, Есеня. – Самарин разворачивает к Есене папку. Раскрывает.

– Аркадьевск. Расскажите. Как все было – там.

Есеня переносится в те несколько дней, когда убийца наводил ужас на маленький провинциальный город. В таких местах обычно никогда ничего страшного не происходит. Но не здесь и не в этот раз.

Женские руки лихорадочно зажимали рот девочке, бледной от страха, не давая ей закричать. Мать тряслась, сидя с дочкой в стенном шкафу. Гремят выстрелы, от каждого она вздрагивает и еле сдерживает крик. Вдруг все затихает, и мать выглядывает в прорезь.

– Сейчас мы побежим… Только молчи, ладно?..

– Мам, я боюсь…

– Не бойся… Все будет хорошо.

Она улыбается дочке, подхватывает ее на руки, судорожно прижимает к себе и бросается вперед. Дверцы распахиваются перед ней от удара – вперед по коридору мимо открытой двери, потом вниз по лестнице… Сзади из открытой двери возникает фигура – в куртке с капюшоном, устремляется за ними следом без особой спешки. Беглянка с ребенком на руках несется через первый этаж, на секунду остановилась – на полу, перегородив проход, тело, лужа крови вокруг головы. Она плачет, прижимая дочку к себе, чтоб та ничего не видела:

– Тихо, тихо, тихо…

Шаг назад – сзади шаги по лестнице со второго этажа – она бросается к двери. Прижимая ребенка, мать бежит к калитке дома напротив. Преодолев половину пути, она видит, как калитка распахивается, на пороге показывается мужчина в майке и спортивных штанах, в руке – топор.

– Помогите!.. Помо…

Выстрел в спину, и она падает, телом накрывая ребенка, лишая его возможности вскочить.

– Мама, мне больно!.. Мама!..

Преследователь подходит быстро. Стреляет в лица, смотрит на тела у своих ног, на дрожащего мужика с топором у калитки, заляпанного кровью убитых матери и девочки. И поднимает взгляд на его дом, увидев кого-то в окне.