Меглин достал из-за пазухи бутылку водки, которую ранее приметил в холодильнике.

– Ну… есть. Порыбачим? Кто клюнет?

Меглин ловко скрутил горлышко, отпил несколькими глотками едва ли не половину бутылки и пошел в сторону детской площадки, оставив бутылку у мусорного ведра. Той же ночью местный алкаш Киря, проходя мимо мусорки, подобрал ее.

– Эй!.. Стой!.. – Есеня быстро направилась в сторону Кири.

Мужчина, оглядываясь, ускорил шаг. Он оставляет бутылку на земле и бежит, подняв руки.

– Мужики, простите, не знал, что ваша!

– Твоя, твоя! Садись, поговорить надо.

Киря наливает вино в складной одноразовый стаканчик, протягивает Меглину.

– А баба твоя будет?

Меглин отрицательно качает головой.

– Динка давно зашилась, уж годика три, ага… Ради дочки. В деревню собиралась переехать, чтобы соблазна не было. Окружение здесь, сам знаешь. А так-то она баба добрая была, я заходил, занимал пару раз. Она уже и деньги взяла, летом собиралась, эх.

Меглин и Есеня переглянулись и решили, что на этом пока можно закончить, ведь информации для анализа было достаточно.

На следующий день у Следственного комитета Женя и Есеня наблюдали за Меглиным, который кружил вокруг уличной пепельницы, как ворона.

– Если это брат, все логично. Ее находят. Он приезжает последним, хотя живет рядом, устраивает для нас шоу. – Есеня пыталась рассуждать.

– У него же алиби, ты говоришь. – Женя внимательно посмотрел на нее.

– Работал в ночную, сослуживцы подтверждают, но отъехать он мог на полчаса. – Есеня продолжает: – Убил, потом вернулся порядок навести?

– Ладно. Мотив?

Есеня пожимает плечами.

– Она квартиру продавала. Деньги взяла. Он убил ее, дочка спряталась. Все сходится.

– А где работает?