— Думаю, да.

Я задумчиво кивнул.

— В чем дело? Ты уже не выглядишь таким радостным, как минуту назад, — заметила Лаура наполовину шутливо. — Какие-то трудности с этим твоим новым проектом?

Лаура уже знала о том, что в последние две недели я активно участвовал в работе НСОК. Я упомянул об этом мельком во время одной из встреч, и она сразу же заявила, что очень рада этому, и что она не сомневалась, что моя идея с клубом рано или поздно найдет свое новое воплощение. Даже спросила, не нужна ли нам какая-то помощь, но я поспешно заверил ее, что нет, что юристы там есть, а она и так тратит слишком много своего времени на благотворительность.

— Ты про «носок»? Нет, нет, там все в порядке.

— Тогда в чем дело?

Долгое время я не находился с ответом. Она продолжала поглядывать на меня вопросительно, и от этого я начинал чувствовать себя неловко. За прошедшие недели мы много с ней говорили, но рабочий формат тех разговоров, а также присутствие других людей, совершенно исключали возможность того, чтобы я заговорил о том, что на самом деле было у меня на уме. И я все еще не представлял себе, как хоть одно слово на эту тему может вырваться из моих уст.

— Откровенно говоря, я осознал, что этот маленький судебный процесс закончен, и… заранее почувствовал ностальгию, что ли? Ведь теперь нам больше не нужно будет встречаться, готовиться к суду, обсуждать нашу тактику и… ну, вообще общаться. А я уже привык к этому.

Я с трудом нашел в себе силы, чтобы посмотреть при этих словах в глаза Лауры. Она слегка смущенно улыбнулась и, пожалуй, впервые за время нашего с ней знакомства, отвела глаза в сторону. У меня в сердце что-то дрогнуло при мысли, что она только что почувствовала, что кроется за моим взглядом, и это ее обеспокоило.

— Ну, Димитрис, я не стану желать тебе, чтобы у тебя появились новые поводы обращаться к адвокату, — ответила девушка какое-то время спустя, шутливо выкрутившись из чуть неловкой ситуации. — Но, если так произойдет — я буду рада, когда услышу твой звонок.

От меня требовались еще какие-то слова, относительно того, будет ли она рада, если этот звонок не будет касаться ее адвокатских услуг. Но я не нашел подходящих для этого выражений. Тем временем, мы подошли к концу аллеи. По левую сторону широкого бульвара, который носил неброское имя Шестая авеню, высилось невысокое офисное здание, где, как я уже знал, располагался офис Лауры. Подходил момент для прощания.

— Собираешься еще в офис? — спросил я.

— Э-э-э… да, надо забежать. Есть пара дел, которые нужно доделать.

— Ясно. А то я тут просто подумал, может, сходить куда-нибудь перекусить, — мой взгляд переместился на другую сторону бульвара, где разместился какой-то суши-бар.

— О, — кажется, она чуть смутилась. — Я вообще-то голодна как волк. Не успела сегодня пообедать. Так что с удовольствием составила бы компанию. Но, к сожалению, не могу. Уже есть кое-какие планы на вечер.

Перед моими глазами всплыло самоуверенное лицо Эдварда Гранта и я вдруг с досадой понял, как это было глупо и самонадеянно — рассчитывать, что она станет тратить пятничный вечер на меня.

— О, разумеется, — ответил я, сохранив, кажется, самообладание. — Ну что ж, тогда…

— Увидимся на дне рождения Мирослава, — напомнила Лаура, и, увидев проблеск удивления на моем лице, напомнила: — Я же только что при тебе пообещала, что приду!

— Я подумал, ты из вежливости кивнула, — брякнул я.

— Почему это? — нахмурилась она.