– (глубокий вздох.) Нет, не думаю.

Во время разговора я отслеживал по карте Ordnance Survey возможный маршрут и попробовал определить хотя бы в общем территорию, на которой мне предстало спасать из беды эту овцу. Рекомендую всем, кто планирует работать за рулем и быть в постоянных разъездах, пройти какие-нибудь хорошие курсы по основам ориентирования по картам и на местности. Glenmore Lodge и Plas y Brenin – это национальные центры альпинизма в Шотландии и Уэльсе соответственно. У них можно получить отличные знания, да еще они удостоверение дают. В общем, я выдвинулся на место. Ехать пришлось по грунтовке, мой старый драндулет едва справлялся с трассой, я остановился где-то в паре миль от предполагаемого места встречи. Перед выходом из машины я натянул свои резиновые сапоги и непромокаемую спецовку. Редкие собачники, гуляющие со своими питомцами в округе, с подозрением смотрели на странно одетого чувака, который, по их мнению, видимо, задумал неладное. Уж точно что-то недоброе задумал. А иначе зачем тебе облачаться с ног до головы в резину, с которой легко смываются следы чужой ДНК? Если взглянуть на меня глазами животных, то я технически точно подпадал под определение серийного убийцы. Пройдя пешком с полчаса, я наконец-таки наткнулся на ту самую леди. Она накинулась на меня с упреками за задержку и вообще отсутствие всяческого рвения. Изо всех сил я сдерживался, чтобы не сказать ей пару ласковых слов в ответ и не сунуть ее головой в воду, пока она не изменит своего мнения.

– А вы уверены, что овца застряла в грязи? – спросил я снова.

– Ну она там вообще не двигается, она точно в опасности… она же утонет там!

– По мне, так она там блаженно дремлет.

– Ой, ну что вы придумываете… вы собираетесь ее вытаскивать или нет?

– Что-то мне кажется, ей помощь не нужна.

– Да что вы себе позволяете! Просто возмутительно!

Короче, побрел я по направлению к овце, которая «застряла» в грязи. В тот день светило прекрасное июньское солнышко. Не дошел я каких-нибудь пяти метров, как овца очнулась, открыла глаза, смерила меня взглядом, подорвалась с места и ускакала прочь. Я развернулся и побрел назад к берегу, красноречиво сохраняя молчание. Женщина была само раскаяние. Пока шел назад, я как-то внутренне успокоился и даже сказал ей, что рад в такой прекрасный денек пройтись по берегу реки и что мне это удалось благодаря самым добрым побуждениям этой леди. Мы расстались на дружественной ноте. Что тут поделаешь, большинство горожан мало знакомы с сельской жизнью. Что им о ней известно? Что в хлеву плохо пахнет и что нельзя беспечно бродить по лугу в поле зрения здорового бычка? Все их знания о жизни ограничиваются городской чертой. И не их в том вина, просто так сложилось в современном мире.

Однако мне кажется, что круг замкнулся. У людей высвобождается больше времени на досуг, имеется в распоряжении транспорт, поэтому они выбираются из города в сельскую местность. Интернет дает неограниченный доступ к информации. Экономический рост означает, что у людей появляются время и силы, чтобы озаботиться тем, откуда к ним поступает их еда. Правильно также и то, что мы по ходу экономического развития стремимся минимизировать страдания животных. Но необходимо сохранять четкую перспективу. Есть достаточно доказательств того, что люди склонны придавать больший вес тем доказательствам, которые подтверждают их собственную точку зрения; это называется предвзятость подтверждения. Такую предвзятость мы наблюдаем всякий раз в дебатах и спорах. Если по какому-то вопросу вас не переубедить никаким количеством контраргументов и доказательств, то мы участвуем не в споре или дебатах, а занимаемся пустой риторикой.

Защитники прав животных выполняют жизненно важную функцию в социуме, от рук которого страдают эти самые животные. Многие положительные изменения в законодательстве, а также изменения в общественном мнении стали результатом политического давления со стороны активистов кампаний за права животных. К примеру, одежда из меха животных редко кому так уж жизненно нужна, если только вы не разводите оленей за полярным кругом. А ведь пушные животные содержатся в чудовищных условиях и подвергаются ужасной смерти во имя моды. Как подумаю об этом, мне хочется поехать на такую ферму и разогнать этих живодеров.

И все же мне также доводилось встречать объявления о защите прав животных, которые содержали неверную информацию или же просто вводили в заблуждение. В одной такой рекламе был изображен человек с окровавленным бараном на руках; слоган гласил: «получи то, что осталось от твоего шерстяного пальто». Ну это же подмена понятий, причем с очень большой натяжкой. Овец стригут; с них снимают шерсть, но не режут же их ради этого. Работа у стригалей овец физически довольно тяжелая, однако во время стрижки они никогда не наносят таких увечий овцам, так что не нужно демонизировать их труд. Иногда активисты получают информацию от других таких же активистов, а потому им не хватает альтернативного, уравновешивающего взгляда на проблему. Сейчас мы все больше уходим в онлайн и живем в информационном пузыре, так что неудивительно, что многие теряют ориентир и представляют факты однобоко, тем самым подрывая свою позицию и аргументацию.

Стандарты благополучия животных в Великобритании довольно высоки и продолжают все время улучшаться. Из тысяч фермеров мне встречалось лишь несколько, кто был особенно жесток со своими животными; с некоторыми из них у меня даже был конфликт на этой почве. Но обычно такие уходят из бизнеса. С другой стороны, я также был свидетелем, как фермер плакал, когда я оказывал помощь его корове; большинство фермеров относятся к своим животным так же хорошо, как и к своим домашним питомцам. В Британии нет рынка для жестокости. Во многих случаях современное поголовье животных просто не сможет выжить самостоятельно без фермеров и ветеринаров. Надо признать, что такое положение – это наших рук дело, но эти животные не дикие, они давно уже одомашнены. Сколько раз я видел, как коровы подходили к забору и мычали, чтобы их подоили. Дикие животные так не делают. Мир не идеален и никогда не будет идеальным. Мы же знаем цену жизни в дикой природе; мы сами часть этой природы. Но мы уникальны в своей изобретательности, и никакая технология не поможет покончить со страданием в мире. Легко критиковать других, когда сам можешь спокойно приобрести еду в соседнем супермаркете и тебе не нужно думать, как поддержать жизнеобеспечение огромной популяции.

Фермерам же надо готовиться к переменам. Традиция – это не гарантия. Сохранять традиции хорошо, но надо их также пересматривать и улучшать. Тот факт, что твой отец или дед поступали таким образом, не означает, что у тебя есть право продолжать делать так же. Они жили в свое время, а ты живешь в свое. Только тот, кто меняется со временем, будет успешен. Ведь жизнь – это значит изменение во всем. Ничто не постоянно. В нашем мире изменяется климат и география, так что и общество, и поведение человека тоже должны приспосабливаться и меняться. Одно из величайших изменений нашего времени – это доселе невиданный доступ к информации. Это благо. Пользуйтесь им. Если в споре появляются непроясненные моменты из-за недостатка информации, то заполняйте эти пробелы. Если вы видите, что другие неправильно понимают или же неверно трактуют какие-то факты, то поправьте ситуацию.

Последние несколько лет я нет-нет да и ловлю себя на том, что заказываю вегетарианскую еду в ресторане и даже пытаюсь приготовить что-нибудь вегетарианское дома. Я не буду тут проповедовать вегетарианство или веганизм. Подозреваю, что есть много людей, для кого подобные привычки несовместимы с представлением об оптимальном здоровье, но найдутся и те, кому нормально и так. Выбор диеты, обеспечивающей долгосрочное здоровье, может занять годы, а всякие подробности просто не поместятся в эту книгу. То, что я хочу сказать по этому вопросу, имеет отношение к аргументации и доказательности других мнений. Мы должны есть. Вопрос в том, как это делать с минимальным воздействием на благополучие других организмов, наделенных разумом и способных чувствовать. Может показаться очевидным, но есть некоторые ответы на поставленный выше вопрос, которые я хотел бы здесь отметить.

Пескетарианцы – это вегетарианцы, которые также едят рыбу. Но и рыбоводство, и рыбное хозяйство представляют собой еще одну моральную проблему человечества. У аквариумной рыбки память короткая, ну максимум на две секунды, так? На самом деле в одном исследовании предполагалось, что у рыб могут быть содержательные воспоминания. Понятно, что они не цитируют по памяти «Одиссею» Гомера, так и среди людей найдется мало тех, кто на такое способен. В том исследовании проводились эксперименты с лабиринтом в аквариуме, в конце которого помещалась еда. Как только рыбка научалась проходить лабиринт, с каждым разом она делала это быстрее – даже после того, как лабиринт убирали из аквариума на некоторое время, а потом помещали туда вновь.

Моя мысль в том, что если вы едите рыбу, потому что думаете, что рыбы глупые и ничего не чувствуют, то, боюсь, вы ошибаетесь. Если от этой мысли вам стало некомфортно, то хорошо, комфорт не стимулирует мышление или изменение поведения, если только вы не работаете на фабрике мягкой мебели. Современное рыбное хозяйство мало походит на то занятие, которому предавались наши предки. Также будет лицемерием говорить только о рыбоводстве. Как насчет всех тех бесчисленных созданий, что погибают и страдают от нашей рыбной индустрии? Нам нужно взглянуть в глаза суровой реальности этого производственного процесса, а не пребывать в романтическом идеальном мире. «Производительность», к сожалению, правит во многих сферах промышленности, и выражается она в очень жестких параметрах, особенно в таких, которые легко измерить. И в лучшем случае мы имеем дело с близорукостью, в худшем – с высокомерием. Экологические процессы, которые тесно связывают жизнь океанов с жизнью на земле, чрезвычайно сложны; мы не понимаем и, вероятно, никогда полностью не поймем их. Лучшим способом сохранить их в целостности будет не вмешиваться в них и оставить в покое, насколько это возможно, используя только то, в чем мы нуждаемся.

Веганизм представляется высокоморальной позицией: ни мяса, ни продуктов животного происхождения. Веганы у меня вызывают восхищение; у них хватает мужества следовать своим убеждениям. Производство мяса и рыбоводство имеют явные недостатки. Ведь вы сначала убиваете то, что потом съедите. Сначала съесть что-то, не убив его, представляется проблематичным на практике и, как мне кажется, весьма неприглядным. К тому же возникают законные вопросы к благосостоянию животных в производстве молока и яиц. И потому отказ от потребления любых продуктов животного происхождения является правильным, так? Правильным?!

Как всегда, в науке все намного сложнее. Растения способны двигаться до некоторой степени; они могут следовать за солнцем. Они выдают химические реакции в ответ на повреждения и коммуницируют с насекомыми весьма изощренным способом. В одной научной работе говорилось, что растения, на которые воздействуют записанным звуком летящей пчелы, умудрялись за несколько минут делать свой нектар слаще, тем самым повышая свои шансы на опыление. Они даже могут закрывать свои устьица – такие щелочки в листьях для транспирации, тем самым сохраняя влагу, в ответ не на саму засуху, а на сигналы от соседей, которые отмечали у себя засушливые условия – прямо как в театре, когда вы закрываете уши, если публика начинает шуметь. Растения испускают звуки и химикаты, отвечают на сообщения с разной степенью модальности; то есть феромоны и звуки, издаваемые в ответ на повреждения, можно интерпретировать как… боль? Да ладно! Как-то неудобно получилось.

Мы признаем чувство боли у других млекопитающих и легко ее распознаем. Но другие виды, возможно, выражают свои проблемы такими способами, которые нам нелегко считать. Что есть боль? Что есть страдание? Мы и сами толком не знаем. Любой, кто говорит обратное, либо невежда, либо неискренен. По этим вопросам спор идет до сих пор, и ответ вряд ли будет простым. Вполне вероятно, что способность переживать боль предполагает целый спектр, а не бинарную ситуацию. Не «да» или «нет», а «типа того», «немножко», «чуть сильнее» – до «Ой! Ну больно же!».