– Так, давайте зайдем внутрь и я быстро на нее взгляну. У нас рабочий день уже закончился, поэтому вас перенаправляют на ночную неотложку.
Я завел их в смотровой кабинет, надел перчатки и быстро осмотрел многострадальную Калиси. Она была очень подавлена, практически в депрессии. Я быстро прошелся от носа к хвосту, посмотрел цвет десен, проверил время наполнения капилляров, сердечный ритм, дыхание и температуру. Она была обезвожена, и у нее был небольшой озноб. Когда я начал ощупывать ее живот, то собака дернулась, как будто по всему телу пошло сильное сокращение мышц. Осмотр влагалища показал, что в родовом пути уже находится щенок, он там застрял, но был жив, его надо было срочно извлекать. Смазав палец, я стал ощупывать пространство вокруг щенка. Он был чересчур крупным, чтобы выйти наружу естественным путем, – ситуация называемая «крупный плод», то есть размеры щенка превышают возможности материнского скелета. Печально, но это распространено среди некоторых пород и является продуктом человеческой избирательной селекции. Нам, людям, все мало, и нам за это когда-нибудь предстоит ответить.
– Как давно она в таком состоянии? – спросил я.
Неловкое молчание и смущенное переглядывание между собой этой парочки были красноречивым ответом. Вероятно, давно, даже слишком.
– Ну, типа, она вчера ночью начала тужиться, но не сильно. Потом утром ей было плохо. Мы позвонили одному нашему кенту, ну, тому, у которого кобель, он уже давно этим занимается. Тот сказал не кормить ее сутки, чтобы она не блевала. Он сказал, что у нее срок аж во вторник. Так что мы думали, что у нас время будет в выходные по магазинам прошвырнуться.
Я на секунду представил, как нахлобучиваю на голову мистера Смита фиксатор для черепа и выкалываю ему глаза – просто так, забавы ради. Но как бы ни был я на них зол, любая перебранка лишь затягивает страдания Калиси. Я сцепил зубы и заставил себя не думать об этих горе-владельцах и не переносить их грехи на бедную собаку.
– Ясно, так когда конкретно началось? – продолжил я.
Опять переглядывание и виноватость во взоре.
– Ну, может, часов пять назад. Максимум шесть, – выдавил он.
Если честно, я ему вообще не верил.
– Ладно, короче, дело вот в чем. Ей надо делать кесарево. В идеале вам надо везти ее в скорую помощь, но к тому времени, когда вы туда доберетесь и ее примут, уйдет еще час, и мне думается, что мы не можем это откладывать. Я не против остаться после работы. Только спрошу медсестру, согласится ли она остаться и помочь.
На самом деле я был очень против оставаться после работы, но я не мог поступить иначе. Я уже знал, что мне ответит Пэт. Конечно же, согласится. Она может даже на празднование своего дня рождения не пойти, если нужно помочь в клинике. Я прошел в смотровой кабинет. Пэт там уже прибирала – выносила мусор и мыла полы. Как только она увидела на моем лице извиняющееся выражение, то тут же поняла, что я хотел ее попросить.
– Выкладывай, что там у тебя, – сказала она.
– Кесарево, – промямлил я.
– Кроме меня, больше никого нет, все уже ушли. Я напишу Никки, она живет тут недалеко, за углом.
Я быстро распечатал форму согласия. В ней детально прописывалась процедура, которой подвергнется Калиси, риски наркоза и предполагаемая стоимость операции. Мне надо было ознакомить Смитов с формой согласия – и как можно скорее, потому что надо было еще готовить нашу мать-дебютантку к операции. Я прошелся по всем параметрам, вплоть до того, когда она в последний раз ела, какие аллергии на лекарства у нее есть и тому подобное. Дошли худо-бедно до стоимости.
– Сколько? – спросил мистер Смит.
– Около 1000 фунтов, но это предварительная сумма, не окончательная; она же не кусок мебели, это же живой организм, всякое может случиться. Мы поставим вас в известность об изменении, как только – так сразу, но если что-то будет угрожать непосредственно ее жизни, то она в приоритете, мы сперва спасем ей жизнь, а потом оповестим вас.
– Не, это просто смешно! – воскликнул мистер Смит. – И что, я обязан буду платить, даже если щенки умрут?
– Разумеется, да. Послушайте, я понимаю, что это большая сумма, но и вы поймите.