Опять-таки, на наше счастье, хоть Самсон и вполне уже пришел в себя, он все еще стоял смирно и послушно держал голову на подставке. Все-таки ситуация была более-менее под контролем. Появилась минутка, чтобы оглядеться, и я встретился взглядом с хозяйкой. Глаза у нее были величиной с чайные блюдца, по-видимому, адреналин в крови зашкаливал почти так же, как и у меня. Я честно признался, что никогда раньше не видел столько крови после вынимания зонда из желудка. Нам оставалось лишь следить за состоянием Самсона. Я ей так и сказал, что, если ей нужно куда-то отлучиться, то пусть идет, а я останусь рядом с Самсоном. Она поняла мой намек и поспешила в дом под предлогом приготовить чаю. Ведь я был у них уже больше двух часов, так что выпить чаю было бы совсем неплохо. Когда она вернулась, стало ясно, что Самсону полегчало. Он повеселел, и хоть из ноздрей текли струйки крови, они были уже не такими смертельными. Мы с Сэлли пили чай в тишине. Чай благотворно сказался на моих умственных способностях, мне удалось собрать мысли в кучу, и я постарался объяснить Сэлли, что теперь надо сделать для Самсона. Пищу в течение следующих 72 часов давать только в кашеобразном виде, плюс антибиотики и противовоспалительное.
Укладывая вещи в машину, я вспомнил, что не сказал о самом главном и наверняка самом верном способе предупредить у Самсона возможные рецидивы в будущем. Я пошел обратно через конюшню, пересек двор и оказался у фермерского дома. Это был красивый особняк, наверняка он стоил кучу денег. Я постучал в дверь. Сэлли вышла, держа телефон около уха: очевидно, она уже пересказывала все перипетии сегодняшнего утра кому-то из знакомых. Немножко смутившись оттого, что я, возможно, услышал какие-то ее комментарии в довольно громком разговоре, она извинилась перед своим телефонным собеседником и сказала, что перезвонит.
– Это опять я, – сказал я, – вспомнил тут кое-что.
Она подняла заинтересованно брови, несомненно, ей было интересно узнать, что же еще этот болван-ветеринар хочет добавить.
– Если бы вы повесили на тот ящик замок, было бы неплохо, как считаете? Просто, знаете ли, это сэкономило бы вам очень много денег в долгосрочной перспективе, а замок стоит всего-то фунтов 15, не больше. Понятно, что чем больше таких вызовов врача, тем больше я заработаю, однако… – я смутился, больше мне сказать было нечего. Иногда хорошая мысля приходит опосля. И тем не менее, как говорится, лучше предотвратить болезнь, чем ее лечить.
Я сел в машину и отправился назад в ветлечебницу, наверное, там уже собралась очередь из ожидающих консультации; принимать душ и переодеваться было некогда. На часах 08:20, а я обычно появлялся в кабинете в 08:30. Ехать назад порядочно, а потому я подумал, что надо бы позвонить в регистратуру и предупредить, что опоздаю. Набрал номер одной рукой, другой крутил руль (в то время не было запрещено разговаривать по телефону за рулем). Номер был занят, а мне на телефон пошел входящий звонок. Попытался его принять, но он сбросился. Я набрал еще раз нашу регистратуру: все равно занято – и опять идет входящий мне. Вероятно, какой-нибудь бедняга фермер из своей глухомани пытался спозаранку дозвониться, пользуясь случаем, что ветер задул ему в поле сигнал. Такое бывает в сельской местности, где мобильная связь нестабильна и зависит от направления ветра. На моей
Я подождал несколько минут и опять позвонил. И снова входящий звонок! Я опять хочу его принять, а он сбрасывается. Неудивительно, что люди начинают злиться, когда не могут дозвонится до ветклиники с утра пораньше. Я живо представил себе того фермера, у кого корова мучается, отелится не может, а ветврач, до которого он пытается дозвониться, тоже не мычит и не телится.
Набрал еще раз. Кто бы мне ни звонил в этот же самый момент, у того плохо с чувством времени, потому что он пытается звонить именно тогда, когда пытаюсь позвонить и я.
– Алло, алло, алло-о-о! – закричал я, поднеся трубку к уху.
В ответ тишина.
Меня это начало выбешивать. Вот спешу я на работу, пытаюсь дозвониться до регистратуры, чтобы предупредить, что опоздаю, а тут какой-то идиот названивает мне каждые пять минут. Я уже начал матюгаться.
– Вот тупой кретин, да поднимись ты на крышу или на горку встань, поймай сигнал нормально! Неужели так трудно? – вопрошал я панель приборов в своем
У меня начало внутри подгорать.
– Не, ну ты вообще с мозгами дружишь или нет? Любой бы уже понял и позвонил с домашнего телефона, а не с мобильного! – панель приборов была совершенно со мной согласна.
Проехал еще минут пять. Никто не звонил. Тогда я решил, что попробую еще раз набрать нашу клинику, может, тот чувак уже дозвонился куда-нибудь? Нажал на кнопку автонабора – и вот опять входящий звонок!
– Вот же ж идиот! – начал я кипятиться. И вдруг меня осенило. Все звонки в клинике перенаправлялись на мой мобильный, потому что ночью было мое дежурство и еще было рано, никого не было в регистратуре, и никто не переключил звонки с моего номера обратно. Тот тупой кретин, кто мне названивал, был… я сам! Видимо, спасение Самсона вскружило мне голову и я пребывал под кайфом от этого успеха. Мой мозг купался в эндорфинах до тех пор, пока какой-то идиот не начал мне названивать. Оказалось, что тот идиот я сам, так что на завтрак этому идиоту придется съесть все свои слова обратно!
Глава 9. Котострофа?
Иногда, очень редко, но выпадает такой день. В конце такого дня ты валишься с ног от усталости и едва можешь дотащить свое бренное тело до кровати. Потому что в этот день ты выложился на полную катушку, кажется, так говорят.
Часто в ветеринарной медицине бывает так, что животные, которые внезапно сильно заболели или травмировались, либо скоропостижно умирают, либо выздоравливают еще до того, как их хозяева обратятся к вам за помощью. Вашей обязанностью остается или прибрать оставшийся беспорядок, или поспособствовать их выздоровлению. Однако бывают случаи, когда животное доставляют к вам настолько быстро, что только ваше вмешательство может его спасти.
Китти – молодая мама-кошка, которая недавно окотилась, и ей внезапно стало очень плохо. Она не могла нормально дышать, и ее хозяин стремглав примчался с ней в клинику, где они попали на прием к одной из моих коллег. Джейда понимала, что ситуация критическая, но не могла определить, в чем причина. Осмотр верхних дыхательных путей не выявил никакой обструкции. Но когда кошку прослушивали фонендоскопом, то в легких вообще не было слышно движения воздуха. Китти задыхалась, а мы не могли понять почему, и времени на выяснение было совсем мало – кошка умирала на наших глазах. Технически ее состояние можно описать как респираторная недостаточность, что является крайне тяжелым состоянием. Если вы когда-нибудь забирались высоко в горы, вам, возможно, знакомо такое ощущение. Оно выматывает. Вместо равномерного дыхания, когда диафрагма практически без усилий поднимается и опускается, вам нужно задействовать дополнительно много других мышц. Конечности отодвигаются от тела, чтобы дать легким максимально расшириться, шея выпрямляется, чтобы воздух заходил беспрепятственно. Усиленные попытки дышать повышают температуру, и с вас начинает катиться пот. Это утомительно, и в какой-то момент усилия становятся чрезмерными. Недостаток кислорода означает, что эти компенсаторные механизмы неустойчивы и оставшийся в крови кислород стремительно сгорает. Получается замкнутый круг. Чрезмерные усилия дышать требуют кислорода, а его у вас нет. В конце концов вы умираете от удушья.