Никогда в своей практике я не встречал человека, который был готов заплатить такую сумму, чтобы спасти практически мертвого кролика. Усыпление было неизбежным и очевидным исходом в этом случае… для меня.

Но мы сделали попытку его лечить, бесплодную попытку, как думалось мне. Но, что невероятно, на следующее утро, когда я зашел в палату «экзотики» (для моего поколения ветврачей кролики являются экзотическими животными), то увидел, что Тампер живой и скачет по клетке, так еще и чего-то там жует. Я был поражен как волей к жизни этого кроля, так и собственным чудодейственным воскрешающим профессионализмом. Зашла медсестра Мадлен, я и ее оповестил о своем таланте. Она закатила глаза – уверен, что от восхищения, – я помолчал немного, чтобы дать насладиться этим торжественным моментом. Но долго не мог сдерживаться и тут же сплясал победную чечетку. Ведь я же перешел из разряда убийц в категорию спасителей всего лишь за какие-то несколько часов.

Я обязан был отметить этот триумф чашкой кофе, дабы во всей полноте насладиться этой славной новоприобретенной кроликоспасительной силой. Потом позвонил хозяйке кролика, чтобы сообщить ей приятные новости, и ощущал я себя при этом просто восхитительно. Когда я закончил свою преамбулу и перешел к описанию того, как чудесно вернул их кролика к жизни, в этот самый момент из экзотической палаты вернулась Мадлен; она замахала мне руками и закачала головой из стороны в сторону. Когда ей удалось привлечь мое внимание, она показала универсальный жест, понятный во всем мире и обозначающий кирдык. Она провела указательным пальцем по шее, как будто пыталась отпилить голову. Кролик внезапно умер. Я поспешно завершил телефонный разговор на фразе «удивительно быстро идет на поправку».

Мне надо было удостовериться самому. Не знаю почему, ведь Мадлен раньше не была замечена в смертельных розыгрышах и пранках. Как только я провел тщательное, но тщетное детальное обследование кролика и пришел к заключению, что, как ни прискорбно, но кролику пришел капут, передо мной встала дилемма. Сколько надо выдержать времени, чтобы вновь связаться с хозяйкой? Если позвонить прямо сейчас, то буду выглядеть глупо, мягко говоря. Но отрицать реальность дольше было бессмысленно. Если только я не сподоблюсь найти в зоомагазине другого кролика подобного окраса и размера, вот только магазин откроется…

Но нет, я должен был сознаться. Я выдержал паузу в несколько минут, снова позвонил хозяевам кролика и оповестил их о безвременной кончине Тампера. Я выразил свое крайнее удивление как из-за неожиданного улучшения его состояния, так и из-за последовавшей скоропостижной смерти. Хозяйка выразила глубокое понимание и поблагодарила меня за помощь. Я был ей очень признателен: за такой короткий срок ей пришлось испытать сильные эмоциональные качели, но она проявила безупречную выдержку. На следующий день она приехала в клинику, без каких-либо возражений оплатила счет, поблагодарила меня еще раз, а также потратила еще пару сотен фунтов, чтобы мы кремировали Тампера и отдали его прах для развеивания.

Как-то довелось мне ухаживать за стаффом (стаффордширским бультерьером) по имени Лула; у Лулы был перитонит после операции на брюшной полости. Перитонит – это воспаление внутри брюшной полости. Не в кишечнике, а вокруг него, в месте, где располагается кишечник. В медицине это называется перитониальная, или брюшная, полость, в народе говорят «живот».

Брюшная полость представляет собой герметичную камеру, и если антибиотиков недостаточно, чтобы убить инфекцию, то жидкости часто заполняют эту полость, распространяя бактерии и подавляя действие любого лечения. По опыту мы знали, что лечить такие случаи «открытым» способом, то есть через дренаж, иногда действенно. Это позволяет вывести через дренаж зараженную жидкость, ввести антибиотики и сделать промывание. Однако организм вырабатывает так называемый фибрин при перитоните, тем самым пытаясь оградить и изолировать источник инфекции. Для этой цели он использует большое количество белков. Их необходимо возмещать, потому что уровень белков падает. Луле восполняли белок через введение плазмы крови из банка крови животных. Ей очень повезло, что ее хозяин мог такое позволить. Через несколько дней я позвонил владельцу собаки, чтобы известить его об уточненных данных по стоимости уже сделанных множественных переливаний. Мы всегда стараемся держать людей в курсе их финансовых затрат. Лучше пусть им будет слегка нехорошо каждый день, нежели их хватит обширный инсульт в конце лечения. Я сообщил о состоянии собаки (удовлетворительное), о предпринимаемых нами усилиях, о затраченных средствах и предполагаемых расходах в ближайшем будущем. Хозяин был не рад.

– Хватит мне звонить каждый раз. Мне все равно. У нас с женой детей нет, и Лула наш ребенок. Мне все равно, сколько что стоит, неважно, сколько вы там уже потратили, и вообще не волнует, сколько это будет стоить в конце концов. Просто спасите нашу собаку – и все!

Я его поблагодарил за то, что он выслушал меня, и назвал приблизительную итоговую сумму лечения, мысленно добавив туда цену чашки кофе для себя.

Хотя, конечно же, я этого не делал – свой кофе оплачу сам, но я получил интересный урок в ходе этого разговора. Я думал, что стоимость лечения растет как на дрожжах, на тот момент она исчислялась в пятизначной цифре. Прогноз, то есть вероятный исход, был очень осторожный; не было гарантий, что собака выживет. На мой взгляд, мы подошли к той точке, где уже можно было рассматривать вариант с эвтаназией, но у меня на банковском счету не было столько денег, сколько у того чувака. Я же всего-навсего простой ветврач. Для этого владельца уравнение выглядело совершенно иначе. Мы продолжали лечение, и в конце концов Лула выкарабкалась. Нам с ней повезло, она была образцовым пациентом. Стаффордширы крайне выносливые, а к людям у них фантастическое отношение. Несмотря на лекарства, ей наверняка было очень больно, но она стойко переносила все уколы, перевязки, ее будили и тревожили днем и ночью для всяческих манипуляций и процедур. И все же она всякий раз виляла приветливо хвостом, стоило только позвать ее по имени. Она даже перекатывалась на спину, чтобы ее погладили по больному пузику, и это всегда вызывало улыбку даже у самых суровых и закаленных ночными дежурствами медсестер и врачей. Я иногда поражался, кто кого утешал больше; эту собаку было радостно лечить. Будь на ее месте огромная агрессивная немецкая овчарка, нам не удалось бы провести те же самые лечебные манипуляции; нам на практике было бы трудно сделать то, что требовалось.

Не знаю, удивили вас мои случаи из практики или нет, но меня они в свое время поразили. Наши домашние любимцы стоят столько, во сколько мы их сами оцениваем в денежном выражении. Но их ценность для нас не материальна, это, скорее, нематериальный актив. Радость от их общества, любовь, которую они выказывают нам и нашим детям, утешение, которое они дают, когда никто другой на это неспособен, надежда, которой они заражают в моменты, когда справляются с невозможным, выживают в невероятных условиях и выдерживают невыносимое. Несколько благотворительных организаций запустили проект, в котором приводили хорошо обученных собак навестить в больницах людей. Такие визиты имеют реальную ценность. Та безусловная любовь и радость, которую выказывают животные в контакте с человеком, имеют душевноподъемный эффект. Психологические аспекты такого лечения еще не до конца изучены, но я буду очень удивлен, если после визита лабрадора с ходящим ходуном хвостом у вас не поднимется настроение. Конечно же, у того лабрадора должны быть сделаны все прививки, и желательно, чтобы у него была медицинская страховка.

То, что может сделать современная ветеринарная медицина, поражает своими стремительными достижениями. МРТ, замена суставов, операции на позвоночнике, шунтирование, операции на сердце и на мозге. Новейшие лекарства, переливание крови и даже протезирование конечностей у крупных животных. Масштабы возможностей в ветеринарии возросли кратно. Но ведь все это стоит денег, потраченных на исследования, материалы и обучение. Я слышал, как люди с тоской вспоминали прошлые дни, когда ветврач «просто знал, где болит» или же «мог вылечить все что угодно за 50 фунтов». Подобные мысли всего лишь иллюзия. Если вернуться во времени, мы увидим, что лечение было весьма ограниченно, неправильные диагнозы случались сплошь и рядом, болезни проходили незамеченными и нелечеными. Но ничто из этого не бросает тень на ветврачей. Просто сегодня мы знаем больше, потому что мы, сегодняшние ветврачи, стоим на плечах прошлых гигантов и двигаем наш горизонт все дальше и дальше. Наши последователи будут смотреть на нас так же, удивляясь, как мало мы знали в свое время.

Возможно, много лет назад вы могли получить все, что необходимо, за 50 фунтов. За эти деньги вы могли дойти до крайних пределов наших познаний в медицине, в частности о кроликах, например. Исследовав все возможности, мы могли усыпить животное, зная, что все уже перепробовали. Теперь не так. Можно сделать еще больше. Если вы хотите иметь возможность предложить своему любимцу разные варианты в самый тяжелый момент их жизни, то застрахуйте его, не поскупитесь на хорошую страховку; не пожалеете. Есть альтернативные варианты. Вы можете откладывать определенную сумму каждый месяц на черный день, когда потребуются крупные траты, но немногие из нас могут похвастаться финансовой дисциплиной и самоконтролем. Плюс к этому проблема ранних болезней, которые настигнут прежде, чем вы накопите значительную сумму. Вы можете оформить кредитную карту, но опять-таки есть риск, что на балансе будет ноль как раз в тот самый день, когда бедняге Фидо понадобится срочная медицинская помощь. И вновь вопрос, есть у вас дисциплина иль нет.

Кот, который сейчас на меня смотрит не мигая, представляется мне самым дорогим и ненужным комком шерсти, который я когда-либо встречал в своей практике. У него аллергия на человеческую кожу. Этому коту уже сделали две операции на коленных суставах, и ему постоянно надо давать стероиды в больших дозах, чтобы он не расчесывал себя до крови. Как-то он сам себе повредил роговицу, и нам пришлось отправлять его к глазному специалисту на операцию. Пришел он с улицы, тогдашняя моя девушка, а теперь законная жена сжалилась и приютила его. То есть достался он нам тогда бесплатно, но на сегодняшний день его себестоимость приближается уже к 12 тысячам фунтов стерлингов. Говорят, что время – деньги, хотя на самом деле наоборот. Деньги – это время, которое можно на них приобрести. Можно считать, что вы купили машину, но это не так. Вы заплатили за труд людей, что добывали в шахтах медь и производили на заводе сталь, вы заплатили инженерам за их труд – превращение чертежей в транспортное средство. Вы заплатили тысячам людей за их невидимую работу. В контексте ветеринарии это означает разработку лекарств, овладение и оттачивание сложных техник в течение многих лет, покупку всего: от учебников до лазерного оборудования. Мои домашние животные застрахованы. Понятное дело, что я их сам лечу, но, когда понимаю, что достиг пределов своей экспертизы, хотел бы, чтобы им на помощь пришел соответствующий специалист. Без страховки у меня просто не было бы на это денег.

Когда выбираете страховку, всегда читайте, что написано мелким шрифтом. Существует множество тарифов и планов страхования. Некоторые ограничены общей суммой, которую они покрывают в год. Например, страховая компания может согласиться оплачивать не более 1 тысячи фунтов. Другие страховки ограничены списком болезней. Они могут покрывать определенные заболевания в размере той же самой 1 тысячи фунтов. Очевидно, что если эти две программы обходятся вам в одну и ту же сумму, то лучше выбирать второй вариант. Страховщики также могут ограничивать период страхования. Например, они могут прекратить обслуживание спустя год лечения заболевания, и это весьма нежелательно, если у вашего питомца хроническое заболевание типа диабета. Чего никогда не избежать, так это пересмотра ставок по оплате со стороны страховщика по истечении срока страхования. Такой пересмотр редко бывает в сторону снижения страховых взносов. Если в прошедшем финансовом году вам была выплачена крупная сумма, то ждите повышения тарифа. Я наслушался много жалоб от клиентов на страховщиков. Почему-то люди легко забывают, что страхование – это коммерческий проект, а не благотворительный. Фишка в том, что компания рассчитывает, что в течение всего срока действия страхового договора вы, возможно, заплатите больше, чем вам потребуется выплатить в страховом случае. Конечно, не со всеми клиентами такое произойдет, поэтому все они коллективно заплатят сумму больше, чем компания отдаст в виде страховых выплат; иначе зачем нужен такой бизнес?

Найдите лучший и самый дорогой план страхования, который можете себе позволить. Обычно вы получаете то, за что готовы заплатить.

Страхование одновременно упростило и усложнило работу ветеринаров. Вроде бы деньги есть, но как грамотно ими распорядиться – это уже другой вопрос. Однажды я видел, как животное, на мой взгляд, было просто доведено ветврачом до смерти, хотя вам бы пришлось потрудиться, доказывая, что он проявил халатность. Животное попало в автокатастрофу, и его привезли в клинику на операцию. Как правило, ветврач первичного осмотра не проводит ортопедических операций; вправление костей редко делают в первые же часы. Сперва реанимация, обезболивание, стабилизация, контроль инфекций и травм. А затем животное направляют к специалисту, который занимается определенным видом повреждений. В том случае у собаки была сильно повреждена задняя лапа, и нужно было специализированное оборудование для лечения.

Мы работаем исходя из того, что получаем 10 % от нашего общего заработка в качестве бонуса, и такое положение отчасти вынуждает и подталкивает к желанию генерировать счета побольше. Однако я обнаружил, что со мной происходит обратное. Меня это заставляло чувствовать, что я просто обязан доказывать обоснованность каждого пенса в счете, который выставляю клиенту, – наверное, из опасения, что клиент обвинит меня в том, что деньги для меня основной мотиватор. В случае с жертвой аварии ветврач очень усиленно принялся ухаживать за животным; к утру врач оказал услуг аж на 1,5 тысячи фунтов. Животное было застраховано на 3 тысячи. Когда мы все-таки связались со специалистом-ортопедом, то он просто не смог бы сделать операцию за 1,5 тысячи фунтов. Он был готов скинуть какую-то сумму, но не много. Операция стоила бы по крайней мере 2,5 тысячи фунтов, а скорее около 3 тысяч.

В конце концов собаку усыпили, потому что хозяева не могли заплатить разницу в стоимости, а ампутировать конечность они не хотели. Да, такое случается иногда, и в этом сложно кого-то винить. При проверке всех тех процедур, которые были сделаны собаке накануне ночью, у меня возникли некоторые вопросы. Была проведена куча анализов. Ну окей, а они были так уж нужны? Зачем замерять собаке каждый час количество электролитов? Зачем такое рвение? Бывает, когда у пациента болезнь типа Аддисонова криза (дефицит гормонов, при котором не хватает электролитов), но у вас пациент с травмой конечности, ему эти электролиты как пятая нога, после первичного анализа уже и так понятно, а вы продолжаете их делать, хотя бюджет ограничен. Я считаю, что будет справедливым сказать, что счет был искусственно раздут. Я поднял этот вопрос под видом невинного любопытства, но ответ меня не удовлетворил. По мне, ответ «Я просто хотела все проверить, собака же все равно застрахована» не является достаточно искренним.

Работа практикующих ветеринаров заключается в том, чтобы предоставить необходимую медицинскую помощь пациентам в пределах тех средств, которыми они обладают. Сюда входит и сумма страховки. Страховка меняет наше поведение, ведь мы же все люди. В таких пограничных случаях, когда вы прикидываете, а нужно брать на анализ кровь или нет, то легким ответом для обеих сторон – врача и пациента – будет «конечно, берем», потому что платит третья сторона, вот так все просто. Если расходы на одну процедуру влекут за собой отказ от более важного вмешательства позже, то тут наша работа должна заключаться в том, чтобы решить, что является большей необходимостью, и исходя из этого советовать клиенту соответственные необходимые шаги. Более того, ненужные процедуры неизменно накрутят вам большие премиальные в конечном итоге; но тогда мы рискуем иметь дело со все большим количеством незастрахованных животных. Так что придется находить разумный баланс. В сегодняшнем контексте я всегда делаю акцент на том, что владелец животного (или фермер) и ветврач представляют собой одну команду, мы работаем сообща, чтобы дать как можно больше нашим пациентам.