Все мужчины поворачиваются к Мире и Василисе, а сёстры в свою очередь надувают губы, переглядываются и начинают тихо совещаться, наклоняясь друг к другу. Непроизвольно улыбаюсь, когда они делают это неприлично долго, многие присутствующие нервно ёрзают на своих местах. Осенние братья в недоумении оборачиваются на Декабрь, ища ответа, почему смертные ведут себя так странно. Первый зимний месяц терпеливо ждёт, не моргнув и глазом. Моя улыбка ширится, грозя перерасти в смех, и я прячу её за кулаком.

– Мы согласны простить вас, – громко заключает Василиса, осенние братья расслабляются и возвращаются на своё место.

– Раз так, то и между нами ссоры нет, – подытоживает Дарий, впервые позволяя себе натянутую улыбку. – Какова ваша третья причина?

– Один из нас пришёл свататься, – как ни в чём не бывало отвечает Декабрь, а мой смех застревает в горле.

– Свататься? – шокированно переспрашивает отец.

Месяцы расступаются, пропуская вперёд Февраль, который всё это время стоял где-то позади. В нём осталось мало от встреченного мной колдуна. Теперь на Феврале богатые одежды. Чёрные штаны, высокие сапоги с отделкой из сафьяновой кожи, шёлковая косоворотка с аккуратным узором, а верхний парчовый кафтан притален. Сама ткань тёмно-серого оттенка и расшита узором из серебряной нити. Наряд подчёркивает его высокий рост и худощавое, но крепкое телосложение. Верхняя половина длинных волос собрана сзади и заплетена в косу, которая лежит на остальной распущенной половине. Лицом он так сильно напоминает Илью, что Олег рядом со мной дёргается, желая окликнуть брата, но вовремя останавливается. Насыщенного оттенка синие глаза мельком встречаются с моими, прежде чем он поворачивается к отцу.

– Я – Февраль. Третий зимний месяц и тот, кого вы знаете как колдуна из Зимнего леса. Я пришёл, чтобы свататься в мужья к твоей младшей дочери – Яре, – уверенно и чинно объявляет колдун, чем лишает всех дара речи.

Вначале меня изумляет его просьба, однако Февраль продолжает смотреть только на князя, ожидая его решения. Я звала его многие вечера, плакала, скучая по своему другу, а вместо этого не получила даже скудного приветствия. Неожиданно его высокомерное поведение злит. Не выпей я два кубка хмельного мёда, вряд ли бы так отреагировала. Но я их выпила, поэтому резко поднимаюсь, задеваю стол, отчего столовые приборы звенят.

– Ты опоздал! – бросаю я, привлекая всеобщее внимание, хотя меня не волнуют остальные. Только то, что синие глаза наконец смотрят на меня.

– Что значит опоздал? – вся самоуверенность исчезает с лица Февраля.

– То и значит!

Я вру, а он верит. Порывисто шагает ко мне, но весь цепенеет, окидывая взглядом мой почти целиком белый наряд. Он хватает ртом воздух, глаза его шокированно распахиваются. Февраль выглядит растерянным и даже напуганным, из-за чего я начинаю сожалеть, что подтолкнула его к неверным выводам. Однако не успеваю признаться во лжи, как Февраль возмущается под стать мне, а его лицо принимает оскорблённое выражение.

– Я ведь просил тебя не принимать предложения!

– Меня просил Илья, а не ты! – копируя его тон, реагирую я.

– Я и есть Илья!

– Илья бы не ушёл, не попрощавшись! – Накопившиеся претензии вырываются из меня одна за другой.

– Потому что я не хотел прощаться!

– Я тоже не хотела!

– Так давай не будем! – раздражённо кричит он.

– Я согласна! Давай не будем! – рявкаю я, впервые в жизни полностью отдаваясь обиде и гневу.