Сообщение фра Мауро в основном представляется правдоподобным. Ни. на чем не основанных морских сказок в нем нет. Даже сообщение о яйце птицы Рух могло быть навеяно правдивым, но неверно понятым рассказом. Речь шла, видимо, о яйце вымершей страусообразной птицы — эпиорниса, который, как полагают, до 1658 г. еще встречался на Мадагаскаре. Согласно известной книге о животных, написанной Брэмом, яйца эпиорниса и теперь часто находят на этом острове, где он только и водился[177]. Длина яйца — 34 см, ширина — 22 см, а емкость — 9 л. Следовательно, такое яйцо без особого преувеличения можно сравнить с амфорой. Именно это сообщение служит веским подтверждением того, что арабские мореходы попали в Южное полушарие.
С точки зрения истории культуры важнейшее значение имеет тот факт, что фра Мауро на основе арабских сообщений о плавании, состоявшемся около 1420 г., не задумываясь, показал на своей карте, что юг Африки омывается морем. По своему критическому подходу к источникам фра Мауро был исключением среди картографов своего времени. Воздавая ему должное, Риттер, называл карту фра Мауро «самой полной и к тому же критически продуманной планисферой, составленной до открытия Нового света»[178]. Эта карта от 1457 г. по праву пользовалась высоким авторитетом. Оригинал был 6 футов в высоту и 7 футов в длину. Республика Венеция так гордилась своей картой, что она удостоилась золотой рамы, а в честь ее составителя была вычеканена особая медаль. Отсюда можно с уверенностью предположить, что в Португалии карте фра Мауро было уделено величайшее внимание, и она позднее сыграла большую роль, укрепив убеждение правящих кругов этой страны в возможности обогнуть Африку с юга. Мы имеем основание предполагать, что еще за четверть века до открытия Диашом мыса Доброй Надежды в Португалии в основном уже никто не сомневался в слиянии Атлантического и Индийского океанов у южной оконечности Африки. В укреплении этого важного убеждения существенную роль сыграла карта фра Мауро, а через нее и арабская морская экспедиция 1420 г. Мимолетное сообщение об этой экспедиции дошло до нас только благодаря легенде на карте фра Мауро.
Различные новые научные репродукции этой карты по-разному воспроизводят приведенную в начале главы легенду[179]. Флорентийский оригинал так испещрен надписями, что легенды при уменьшенном изображении совсем не читаются. Репродукция, приведенная на рис. 3, дана по варианту Руге, который представляется самым лучшим.
Поскольку фра Мауро сыграл исключительно важную роль в географических исследованиях, о чем мы еще неоднократно будем говорить в последующих главах, приведем здесь краткие биографические данные. Фра Мауро был монахом Ордена камальдулов[180] в Мурано, близ Венеции. Современники считали его «несравненным географом» («
Кимбл, сетуя на то, что «о жизни фра Мауро мало известно»[181], высказал следующее предположение: «Вероятно, его планисфера была создана по желанию и на средства Венеции»[182].
Глава 163.
Китайское посольство в Аравии[183]
(1422 г.)
Этого царства [Аден] при благоприятном ветре можно достигнуть за один месяц, если взять верный курс на запад. Страна богата, народ счастлив. Царь и его подданные, все без исключения, мусульмане и говорят на наречии алабо [по-арабски]. Они горды и надменны в своих обычаях. Они располагают войском в 7000–8000 пехотинцев и всадников, вследствие чего соседи боятся их и уважают.
В 19-м году эры Юи-лэ[184] к властителю этой страны был направлен из Китая императорский посол евнух Ли[185] с письмом и подарками. По прибытии был он принят с почестями, а при высадке встречен властителем, который сопровождал его во дворец. Во время пребывания там посольства жители, обладавшие редкими товарами, получили разрешение предлагать их для продажи. Среди закупленных товаров были кошачий глаз[186] необыкновенной величины, рубины и другие драгоценные камни, большие ветви кораллов, амбра и розовая эссенция. Для продажи предлагались также жирафы, львы, леопарды, страусы и белые голуби… [Следует описание одежды жителей, их обычаев и календаря, рассказывается о городе, о климате страны, о продукции земледелия, фауне, населенных пунктах и т. д.]
Царь в благодарность за ласку, оказанную ему китайским императором, повелел изготовить специально для его императорского величества два пояса из золота, покрытого эмалью, усыпанные жемчугом и драгоценными камнями. Они вместе с головным убором из золота, рубинами и всеми другими драгоценными камнями различных видов, а также двумя рогами носорога и письмом в футляре из золотого литья были переданы [императору] по возвращении нашего флота как дань[187].
(Гл. 304, 2а) Весной 19-го года [Юн-лэ] отправился он снова в западные моря. В 8-й месяц следующего года он вернулся…
(Гл. 7, 36) Весной 19-го года [Юн-лэ] в 1-й месяц в день гуйсы[188] Чжэн Хэ был снова отправлен послом в западные страны.
(Гл. 7, 4а) В 8-й месяц 20-го года [Юн-лэ] в день янь-инь[189] Чжэн Хэ возвратился[190].
Арабы поддерживали связи с Китаем в течение многих столетий, правда с перерывами. Достоин внимания оживленный характер этих связей, установленных скорее крупными торговыми центрами Месопотамии, чем собственно Аравийским полуостровом. Это представляется естественным, учитывая большое значение таких центров для мировой торговли. Из Месопотамии расходились также те волны арабской культуры и ислама, которые докатывались до Зондского архипелага и даже до Южных морей (см. т. II, гл. 113). Марко Поло также говорит в одном месте, что «в этом царстве у сарацинских купцов есть оседлость; они приходят сюда на своих судах и горожан обращают в мухаммедову веру»[191].
Еще до Марко Поло на севере Суматры было основано чисто мусульманское государство Атье, просуществовавшее до 1873 г. Случайно в одном источнике зафиксировано также появление арабских послов в Китае в 977 г.[192]
Китайские суда со своей стороны нередко появлялись на Шатт-эль-Арабе. Еще Рихтгофен, касаясь событий VII в., писал: «По свидетельству Масуди и Хамзы Исфаханского, китайские корабли ежегодно становились на якорь рядом с индийскими судами перед домами Хиры»[193]. Гартман считал это утверждение «фантастическим»[194]. Однако многочисленные свидетельства подтверждают, что посещение китайскими кораблями Цейлона, Индии и Персидского залива не было редкостью[195]. Но к Адену и в Красное море китайцы ходили только в исключительных случаях. В Адене, «превосходную гавань» которого прославил Марко Поло[196], Ибн-Баттута видел, правда, «большие корабли из Камбея, Таины, Кулама, Каликута, Фандараинаха, Халията, Мангалора, Факанвара, Опора, Синдабури и т. д.»[197] Однако о китайских судах в Адене он не упоминает. И все же, как об этом свидетельствует одно сообщение Идриси, китайские суда в XII в. доходили и до Аравии[198]. Предположение Рихтгофена, что в течение 500 лет (с середины VIII до середины XIII в.) китайское судоходство в Индийском океане совсем замерло, а позднее достигло мощного расцвета, продолжавшегося 200 лет, нельзя признать правильным.
Свержение чужеземного ига в Китае в 1368 г. привело к полному разрыву связей с Месопотамией. После того как монголы при Тимуре дважды завоевывали Багдад и при втором захвате (1401 г.) вырезали все арабское население, старый путь к морю, по которому доставлялись китайские и индийские товары через Багдад в западные страны, пришел в полный упадок. Китайские правители, видимо, пытались связать оборванные нити торговли в каком-то другом месте. Возможно, что к этому стремился и могущественный император Чэн-цзу (1403–1424), пытаясь установить непосредственные связи с Аравией, Во всяком случае, в 1422 г. он послал туда посольство.
При императоре Чэн-цзу Китай достиг небывалой мощи. Никогда еще эта страна не располагала столь мощным флотом в Индийском океане, как в первые десятилетия XV в. Правда, еще в VI в. Цейлон как-то однажды направил послов в Китай с изъявлением своей вассальной зависимости. В 1408 г. китайцы опять подчинили себе Цейлон. К тому же были завязаны дружеские отношения с правителями индийских и арабских государств, в том числе с Ормузом, причем с этими странами обменивались посольствами. Так, в 1422 г. китайские корабли появились в Красном море, заходя по пути в африканские гавани.
Здесь, как подчеркивает Дейфендак, мы имеем дело с «самой мощной морской экспедицией, которую когда-либо предпринимали китайцы в Южный и Западный океаны»[199].