— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказал он, когда я сняла туфли.

Изначально они принадлежали Мелоди, и проклятая девчонка хотела сжечь девятисотдолларовые туфли от Джимми Чу только потому, что они были белыми.

У нас был один и тот же размер, и, как любительница обуви, я взяла их с удовольствием. Однако, казалось, что они были созданы только для ее ног и собирались убить меня.

— Ты плохой лжец. Слава Богу, об этом знаю только я. — Я засмеялась, забираясь на него сверху.

— Я великий лжец. Ты просто родилась со встроенным детектором лжи.

— Для воспитания трех мальчиков — четырех, если считать тебя, — это необходимый навык.

Он усмехнулся, но ничего не ответил.

— Седрик, что ты собираешься делать?

— Шшш… — прошептал он, просто обнимая меня.

Я перестала сопротивляться, позволяя ему просто обнимать меня. Это было то, что он делал, то, что он всегда делал. Он обнимал меня так, как будто боялся, что я никогда не прощу его за то, что он собирался сделать, но я всегда прощала. Несмотря ни на что, я всегда буду прощать.

Мы сидели, обнявшись, будто мне снова 16 лет. Я чувствовала себя той самой болтливой всезнайкой, опрометчивой, влюбленной девчонкой, которая увидела своего прекрасного принца и почувствовала слабость в коленях, как только он посмотрел в мою сторону.

— Что? — спросил он, и я улыбнулась про себя.

— Ничего, — сказала я, и одним быстрым движением он перевернул меня на спину и подмял под себя.

Он посмотрел мне в глаза с ухмылкой на губах.

— Женщина, что здесь такого чертовски смешного?

— Мужчина, — я подняла к нему голову, — я ничего не сказала.

— Тогда будет по плохому…

— Седрик, не надо… — прежде чем я смогла остановить его, он разорвал мою рубашку. — Черт бы все побрал, Седрик, эта рубашка была подарком.

— Мой подарок будет намного лучше. — Он поцеловал меня в шею и одной рукой сорвал лифчик с моей груди.

— Неужели? — Я бросила ему вызов, скрестив руки на груди, но в тот момент, когда они накрыли мою грудь, он убрал их.