Я даже не стал ждать, пока он закончит говорить, прежде чем вырвалась из его рук, выбежав через двойные двери на шумные улицы. Я понятия не имел, на какой улице нахожусь, мои мысли путались каждый раз, когда ее не было рядом со мной.

Церковь, о которой говорил мой отец, была в поле зрения, дальше по дороге. Проталкиваясь сквозь толпу, я изо всех сил старался не бежать, сохранять спокойствие и думать о том, что я собирался ей сказать. С каждым шагом, который приближал меня к вырисовывающемуся кирпичному собору, я чувствовал, как слова вытекают из моего мозга и исчезают в какой-то канаве.

Я не был уверен, что сказать. Должно быть, я сходил с ума. Как сумасшедший, я бегал по всей чертовой больнице, снова и снова звоня ей на телефон. Теперь я стоял перед устрашающими деревянными дверями церкви Святой Маргариты, неуверенный в том, что я ей скажу.

Мысли вернулись к тому времени, когда я впервые встретил ее. Я зашел в закусочную «Истсайд», спасаясь от муссона, который лил на город. В тот момент, когда я увидел, как она вбежала, запыхавшаяся, мокрая насквозь и смеющаяся как сумасшедшая, я обнаружил, что не могу отвести от нее взгляд. В ней было обаяние, и оно притягивало меня.

Кажется, что это было целую жизнь назад.

Вздохнув, я взялся за церковную дверь и потянул. Когда дверь распахнулась, я увидел ее. Она выделялась, как… ну, как пьяница в церкви. Она сидела в освещенном свечами соборе, закинув ноги на скамью, с бутылкой водки в руке. Ни одна живая душа не осмеливалась поднять головы. Благословляя себя, я пошел по проходу, мои шаги отдавались эхом, когда я спешил к ней. Она даже не подняла глаз. Она просто пила.

— Я звонил тебя, — прошептал я ей.

— Мне звонило много людей. Я выбросила свой телефон в окно. — Она снова поднесла бутылку к губам.

Это было разумно.

— Хорошо.

— Хорошо.

Я ждал чего-то… чего угодно. Чтобы она сломалась, как раньше, может быть, даже закричала, но вместо этого она удобно устроилась во втором ряду, уставившись на крест, висящий над морем свечей.

— Коралина, поговори со мной. Пожалуйста.

— Я не хочу говорить. Я просто хочу пить.

— Коралина…

— Ты хочешь поговорить? Поговори с Богом. Спроси его, почему он такой придурок. Почему он одной рукой даёт, а другой бьет тебя по лицу?

Она встала со скамейки и, спотыкаясь, пошла вперед. Я потянулся, чтобы помочь, но она просто оттолкнула меня, пролив немного водки себе на руку и на меня. Не обращая на это внимания, она продолжала двигаться к алтарю.

— Знаете ли ты, что в мире только 4 % женщин с диагнозом рак яичников моего возраста? — спросила она. — Спасибо, Большой Парень! — Она засмеялась, выпивая у подножия креста. — У меня вторая стадия, что означает, что оба моих яичника поражены! Потому что, на кой хрен мне нужны яичники, верно? О, и моя матка тоже. В любом случае, это не сравнится с переживания из-за ребенка. Большой Парень. Ты просто умора!

— Коралина…

— Перестань говорить мое имя! Черт возьми! Если я выживу…