— Твою мать… — Прежде чем он смог закончить, я всадил свой нож прямо ему в нос. Его тело откинулось назад, когда он захлебнулся собственной кровью, отчаянно хватая ртом воздух, крича от боли, пока не перестал плакать.

Остальные начали раздеваться.

— Я не испытываю никакого уважения к вам, свиньям, но я был готов пустить это на самотек ради бизнеса. Потом вы приходите ко мне, опоздав, неблагодарные. Мне больно. — Я вздохнул, медленно заряжая шесть пуль в свой револьвер. Мне нравилось наблюдать, как они паникуют, пока я это делал. — И когда мне больно, кто-то другой должен чувствовать мою боль. Это то, что заставляет мой мир вращаться.

Улыбаясь, я выстрелил первому мужчине в пах. Он кричал так громко, что я уверен, у него лопнула вена на шее.

— Ты чувствуешь, как мир вращается? — Я ухмыльнулся.

МЕЛОДИ

Я чувствую себя жирной Джеки Кеннеди.

Я вздохнула, поправляя дурацкую красную шляпу на голове прямо перед тем, как Федель и Монте открыли мне дверь.

В тот момент, когда моя нога пересекла черту и дверь за мной закрылась, я оказалась на вражеской территории и выделялась, как мужчина средних лет на весенних каникулах. Каждый офицер повернулся ко мне, некоторые широко раскрыли глаза, другие выпрямились и поправили галстуки. Я чувствовала себя так, словно меня выставили напоказ, но в этом-то и был смысл. Вот почему я надела это пальто в горошек с перчатками и шляпой. Я хотела, чтобы каждый чертов офицер в этом департаменте заметил меня, когда я войду в их дом.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, миссис Каллахан? — Спросил молодой светловолосый офицер, быстро подходя.

— Ты знаешь, кто я? — Я улыбнулась.

— Все знают, кто вы, мэм. Имя вашего мужа есть здесь практически на всем. Могу я вам чем-нибудь помочь? — Мне не понравилось, как он упомянул Лиама, в его голосе слышалась резкость, но прямо сейчас я не была Мел. Я должна была быть Мелоди Каллахан, милой женой чикагского миллионера-толстосума. Прошло некоторое время с тех пор, как мы убрали Первую леди, и все было тихо. Слишком, блядь, тихо. И поскольку выборы не за горами, я была уверена, что в ноябре этого года больше не будет сюрпризов; мы вышли на финишную прямую.

— Да, офицер…

— Офицер Скутер.

— Что ж, офицер, я ищу мисс Моралес. Она была горничной в моем доме. Я уже некоторое время не могу до нее дозвониться и очень волнуюсь.

Весь язык его тела изменился. Его руки легли на талию, и выражение его лица, вместе с челюстью, ожесточилось.

— Ну, мэм, нет никаких причин для беспокойства. Если не считать того, что она безработная и без сына, с ней все в порядке. В связи с недавними событиями с президентом мы держим нашего свидетеля под защитой.

Этот ублюдок только что попытался отделаться от меня?

— Я только недавно узнала о том, что она потеряла работу, — сказала я. — Если бы вы могли, пожалуйста, сообщить ей, что она может вернуться обратно, как только все это уляжется, я была бы благодарна. — И я не перережу тебе горло.

Он нахмурился, внимательно оглядывая меня, прежде чем перевести взгляд на Феделя и Монте.