Давид постучал в открытую дверь одного кабинета и жестом пригласил Юргена войти. Светловолосый стоял на коленях у стены. Сняв пиджак, поскольку в окно било солнце, он раскладывал документы по разноцветным папкам. Это были заказы и накладные на «Циклон Б».

– Те, чьи подписи здесь стоят, давно уже умерли, – сказал он Давиду, когда тот вошел в кабинет. – Нам не хватает этих чертовых путевок.

– К вам посетитель, – ответил Давид и вышел.

Светловолосый предложил Юргену сесть и с любопытством посмотрел на него. Юрген снял шляпу и сказал:

– Я жених фройляйн Брунс.

– Ах, вот что.

Светловолосый поискал под бумагами на письменном столе сигареты и протянул пачку Юргену.

– В чем дело, господин Шоорман?

У Юргена стало нехорошо на душе. Но было уже поздно.

Ева сидела напротив светловолосого.

– Он полагает, что эта работа очень плохо действует на вашу нервную систему, – говорил зампрокурора. – У вас слабые нервы. Он потребовал, чтобы мы вас уволили.

У Евы возникло такое чувство, будто она падает в бездонную пропасть. Она перестала что-либо понимать.

– Он не обсуждал это со мной. И я не уйду! Я ведь часть процесса. Я голос этих людей.

Светловолосый жестом попытался успокоить ее.

– К сожалению, дело обстоит таким образом, что ваш жених вправе принять это решение. Мы, как инстанция, нарушим закон, если продолжим и впредь пользоваться вашими услугами вопреки воле вашего будущего супруга. Мне очень жаль.

Ева смотрела на светловолосого, хотела что-то возразить, но лишь молча мотала головой. Ей стало дурно. Она встала, молча вышла из кабинета и быстро прошла по бесконечному коридору в туалетную комнату. Перед зеркалом фройляйн Шенке и фройляйн Лемкуль прихорашивались для похода в бар «Буги». Они бросили на Еву быстрый взгляд. Вид у нее был аховый.

– Что случилось?

Ева достала из сумочки бутылочку с мятной водой и открыла ее. На сей раз резкий запах ударил прямо в мозг, на глазах выступили слезы, она закашлялась, а потом сказала:

– Сволочь!

– Кто именно из всех этих мужчин? – спросила фройляйн Шенке, подводя брови.