– Я отвезу тебя домой.

Пока Ева с Юргеном ехали по почти ночному городу и Ева пыталась подавить отвратительное бурление в животе, в окнах прокуратуры еще горел свет. В конференц-зале Давид Миллер и другие стажеры готовили вопросы и документы к следующему дню судебных слушаний. Свидетели продолжат давать показания.

Светловолосый сидел в своем кабинете с генеральным прокурором. Их тускло освещала настольная лампа. Они тихо обсуждали слухи, будто бы судьям угрожают знакомые подсудимых, бывшие члены СС.

А у Аннегреты закончилась смена. Она вышла на улицу, ледяной ветер дул в лицо. Опять будет мороз? Этот вопрос занимал медперсонал во время перерыва. Самой Аннегрете погода была безразлична, она почти никогда не мерзла и сегодня не застегнула темно-синее, похожее на палатку пальто. Она хотела повернуть налево к трамвайной остановке, но вдруг увидела, что ее ждут. Доктор Кюсснер, который стоял, прислонившись к темной машине, завидев ее, отделился от кузова. Аннегрета хотела сделать вид, будто не заметила его, но доктор махнул рукой и тихо позвал:

– Сестра Аннегрета!

Аннегрета подошла и вопросительно посмотрела на него, ветер развевал ее расстегнутое пальто. Кюсснер смущенно пробормотал что-то насчет «случайно узнал, что нам в одну сторону» и «охотно подвезу». Аннегрета дала ему высказаться. Она понимала, что это начало нового романа. Она уже давно замечала его взгляды и намеки типа: «У моей жены никогда нет для меня времени». Кроме того, уже несколько дней карты указывали на это, выкладывая на соответствующем месте бубнового короля. Вечно одно и то же. Она села в машину.

– Вы сразу хотите домой? Или есть возможность выпить по глоточку?

Не дожидаясь ответа, доктор тронулся с места.

– Еще раз должен вам сказать, – нервно продолжил он, – как славно вы выходили маленького Бартельса. А его отец все-таки написал руководству. На меня давят. Но что же мы можем сделать, кроме гигиены, гигиены и еще раз гигиены? Или мы что-то пропускаем?

Аннегрета не ответила. С ней произошло нечто необычное: она расплакалась. Салон машины заполнили звуки, как будто кошка попала в водосточную трубу. Круглое лицо покраснело, она хрюкала и рыдала. Зрелище было не слишком привлекательное. Доктор Кюсснер, бросая на нее обеспокоенные взгляды, снизил скорость и наконец съехал на обочину, беспомощно включив аварийный свет. Он представлял себе это несколько иначе. Но Аннегрета не могла успокоиться. Еще никогда ее не посещало столь острое чувство, что жизнь прошла зря. И закончилась, не начавшись. Через какое-то время доктор Кюсснер протянул ей чистый, выглаженный женой носовой платок и сказал:

– Мы мешаем движению.

Аннегрета вымученно улыбнулась и успокоилась.

– Все в порядке. Я бы с удовольствием поужинала. В винном ресторане.

Тем временем Юрген привез Еву домой, и они договорились, что в выходные поедут куда-нибудь в Таунус прогуляться.

– Если будет погода, – одновременно сказали они.

Прощаясь, оба были уже трезвые и недовольные. Войдя в темную прихожую, Ева увидела, что из-под двери гостиной выбивается полоса света, но за дверью было странно тихо. Ева тихонько постучала, однако ответа не получила. Она вошла и испугалась: отец растянулся на полу, ноги положив на материно кресло. Глаза у него были закрыты.

– Папа? Что случилось?

– Эта спина меня доконает. Я не стал говорить матери, она уже спит.

Ева тихо закрыла за собой дверь и подошла к нему.

– У тебя кончились таблетки?