Юрген молчал.

– Я в Берлине по пути в Варшаву, я только что была на рождественской ярмарке и просто захотела тебя услышать, – быстро проговорила Ева.

В щель упала последняя монета. Ева достала еще одну марку.

– Что ты собираешься делать в Варшаве?

– Я хочу кое-кого посетить, одного узника из лагеря. Заместитель генерального прокурора его нашел, он звонил мне.

– Но зачем? Зачем?..

В трубке затрещало, и послышалось эхо: «Зачем? Зачем?» Ева помолчала и просунула в щель еще одну марку.

– У меня не очень много мелочи.

– Я могу тебе перезвонить?

Ева обвела глазами телефон и внизу нашла металлическую табличку с выгравированным номером.

– Наверно, вот.

Она продиктовала Юргену номер. Потом они помолчали. Ева сказала:

– Мы еще можем говорить. Я оплатила.

Но оба чего-то ждали и слушали, как тикает в трубке. Затем провалилась последняя монета. Ева быстро сказала:

– Ты не хочешь приехать в Варшаву?

Клик. Ду-у. Ева повесила трубку и стала ждать. Сквозь замызганные стекла телефонной будки она смотрела на огни проезжающих машин. Фары становились звездами и гасли. Наконец телефон издал странный треск. Ева сняла трубку.

– Да?

Голос Юргена сказал:

– С визой возникнут трудности.

Ева молчала.