Бродячие

Разбита гитлеровская военная машина. Прикончен фашизм в его же логове. Люди снова увидели, как красочно цветут сады, каким бездонным кажется голубое небо и ярким — закатный горизонт. Их не затягивают дымные сполохи войны. Только слезы матерей горько-солеными росами оседают на могилах погибших сыновей и дочерей, да слышатся зовы их, чтобы вернула земля дорогих чадушек, которые и пожить-то не успели, а взяла бы их — старых, да немощных…

Да не всех радовала Победа и печалила утрата близких. Оголтелые враги Советской Украины — буржуазные националисты, вдохновляемые реакционными кругами Запада, снова затеяли бандитский шабаш, надеясь отторгнуть западные области от СССР под знамя буферной, так называемой «Свободной Украины».

Они убивали и вешали. Грабили и насиловали. За доллары и фунты империалистов добывали шпионскую информацию. Предавали и продавали интересы своего многострадального украинского народа.

Но не понять было битым фашистским прихвостням, — бывшим петлюровцам, тютюнниковцам, бандеровцам, мельниковцам и прочим «овцам», что дух советского человека непреклонен и неистребим. Раскаленной сковородой становилась для националистических банд украинская земля.

Уверенная работа чекистов, опора их на местный актив в конечном счете привели к закреплению Победы, а затем и к утверждению наших, социалистических порядков. И вы, друзья и соратники тревожных лет, даже в тех исключительных условиях, рискуя своей жизнью, стараясь брать их, стреляющих, живыми, чтобы попытаться перевоспитать, вернуть в человеческое общество, были бесстрашными проводниками советского гуманизма…

…Не хотят добровольно раскрыть свою тайну Вишневецкие леса. Не говорят на человеческом языке лесные ручьи, не расскажут они, куда двинулись «Зубатые». Под ногами чавкает очередное болотце, — мороз еще не сковал его ледяную купель. И кажется, что никогда не было здесь ни души… Но, ч-ш-ш…

Остановились оперативные работники, замерли бойцы. Бесшумно рассредоточились и залегли. Ночью, пешком добиралась поисковая группа из 15 человек к этому месту, помеченному на карте как «Сістуровецькі хутора». Вот и три отдельные развесистые сосны… От них надо было в какую-то сторону отойти 60—65 шагов, чтобы угодить к замаскированному здесь бандитскому схрону.

Но не торопятся чекисты. Утро только разгорается, и получены достоверные данные, что двух бандитов сейчас нет в схроне, их отправили добывать провиант, а, точнее, пограбить, чтобы потом попраздновать. Вот они и покажут, где находится лаз в схрон. А банду надо брать всю. В ее составе матерые националисты, перебазировавшиеся сюда из Польши. Нельзя допустить, чтобы они начали действовать…

Но вот появился человек, за ним в 10—15 метрах другой. Оба с мешками. Автоматы под мышкой. То и дело озираются. Сначала шли прямо на засаду, но в 70—80 метрах свернули на еле заметную тропинку. Еще раз осмотрелись. Затем подошли к небольшому дереву, и один трижды ударил прикладом по стволу. Наклонилось дерево, открывая черную пасть лаза, поглотило обоих и снова заняло свое первоначальное положение…

Вот теперь можно… Расставлены бойцы. Отобрана группа захвата. К лазу подошел начальник районного отделения государственной безопасности и трижды ударил по дереву. Никакой реакции. Снова три удара — и опять тишина. Попробовали поднять или наклонить дерево — не тут-то было. Прочно заделано оно в деревянную коробку лаза. Приняли решение подорвать вход гранатой.

— Вы окружены, сдавайтесь! Всем, кто добровольно покинет схрон, гарантируем жизнь, — крикнул в раскрытую взрывом черную дыру старший лейтенант. В ответ — автоматная очередь. Одна пуля срикошетила и расщепила приклад, задела плечо оперативного начальника. Тогда в провал выпустили две ракеты. И, когда повалил дым, снова призыв сдаваться. И опять бандитские пули в ответ…

А еще через несколько минут из глубины схрона, наполненного дымом, глухо донеслись пистолетные хлопки — их было семь, — и все смолкло…

…До утра горит керосиновый фонарь в штабе истребительного батальона. До утра уходят в ночь «ястребки» для охраны покоя в селе и порядка. В их числе коммунисты и бывшие партизаны, демобилизованные воины, не раз дававшие отпор непрошеным гостям.

Вчера весь день здесь находилась районная оперативная группа. Начальник райотдела МГБ долго беседовал с «ястребками», просил их еще немного потерпеть, бдительнее быть на обходах. Он говорил, что в бандитское подполье вкралась болезнь страха и недоверия, главари уничтожают в порядке «чистки» десятки ненадежных участников оуновских организаций — мол, не выдержат и выдадут. Под конец сообщил, что в ближайших окрестностях снова появился матерый бандит «Сокол». Да, тот, что владел у них мельницей до 1939 года, а при немцах руководил полицией. В свое село он опасается заходить, а вот на лесных дорогах уже оставил кровавый след. Недавно, не иначе как его бандой, убиты работник милиции и начальник штаба «ястребков», которые по поручению райкома партии направлялись в отдаленное село провести беседу о коллективизации…

…Шумит над крышами предутренний ветер. Несут свою нелегкую службу «ястребки». Только присели перекурить бойцы порядка, как услышали приглушенный расстоянием грохот одинокого выстрела. Это там, в Черном лесу, где дорога на райцентр.