Дыхание девчонки заметно выровнялось — и Лотри открыл глаза.

— Алес, ты уверен, что так правильно? — шепотом спросил он.

Агеллар поправил сползшее с худенького плеча одеяло и только тогда ответил.

— Правильно. Ей так легче справляться, когда она будет думать, что кому-то хуже, чем ей.

— У меня уже самоуважение на нуле, — проворчал Лотри.

— А ты не перегибай палку. Мне адских усилий стоило не вмазать тебе, когда ты ей наговорил всякого на спуске. Одна знакомая барышня после этого закатила бы тебе продолжительную истерику, повезло, что Лианетта устойчива к твоим нападкам.

— Мне кажется, она меня уже ненавидит.

— Сомневаюсь. Не уважает — может быть, но ненависти в ней нет.

— Признайся честно, ты так от соперников избавляешься? — поддел Гаярд.

— Мне это ни к чему, — ответил Алестер.

— Конечно, — сделал вывод обиженный друг, — ты же можешь избавиться куда более кардинальным способом.

Очередное утро не принесло никаких облегчений. Завтракали холодным бульоном с остатками хлеба (а кое-кто вообще одним хлебом). Воды не было. Именно поэтому мы вышли раньше, чтобы до жары успеть пройти как можно больше.

Камни сменились песком, солнце разошлось еще сильнее, а деревни все не было. Лесополоса, по которой мы шли, нырнула в ущелье, нам пришлось идти по пустырю. Дождей в этих краях не было давно, даже земля потрескалась, а невысокая растительность высохла на корню. Окружающая природа выглядела удручающе.

Мы даже не разговаривали, потому что к полудню язык намертво присох к нёбу. Мне бы хотелось посетовать на судьбу, но я хотя бы шла налегке. Мужчины тащили на себе наши пожитки, а Агеллар еще и меня. Платки, повязанные на головах у обоих, взмокли, ноги путались в балахонах, но мы продолжали двигаться вперед.

Когда мы снова вошли в лес и наткнулись на практически пересохший ручей, я про себя отметила — никогда не думала, что с такой радостью буду пить практически из лужи.

Естественно, кристально чистой эта вода не была. И да, пахло от нее не утренней росой. Но мы, не сговариваясь, наполнили все наши сосуды, чтобы в дальнейшем избежать смертельной жажды. Когда на кону стоит твоя жизнь, начинаешь переоценивать некоторые вещи, и брезгливость снимает как рукой.

— Завтра последний переход, мы должны выйти к пограничному городку, — сказал Агеллар.

— Мы и к деревне должны были выйти, только где она? — недовольно проговорил Гай.

Развернули карту.

— Была здесь, — палец воткнулся в название. — Вполне возможно, что во время столкновений она была стерта с лица земли. Карта военная, старая.