— Отлично, теперь у меня есть пища для размышлений, — довольно произнесла Эльвира. — Мария, что ты делаешь сегодня?
— Была на работе, теперь у себя дома. Собираюсь вернуться в Нью-Джерси.
— Хочешь перекусить?
— Спасибо, но не думаю, что хочу. Лучше поеду домой. Сегодня днем Ллойд сможет получить заключение психиатра.
— Тогда позвоню тебе позже. Не пропадай. Мы тебя любим.
Позднее, уже садясь в машину, Мария перезвонила Эльвире:
— Только что говорила с Ллойдом Скоттом. Кажется, появился свидетель, который видел, как кто-то выбежал из дома, когда моего отца застрелили. Этот самый очевидец грабил Скоттов, когда услышал выстрел и выглянул в окно. Говорит, что ясно разглядел лицо и даже может составить фоторобот. О, Эльвира, будем молиться, будем молиться…
Через час после этого разговора Эльвира все еще сидела за столом, рассеянно глядя на Центральный парк, когда Уилли вывел ее из задумчивости:
— Дорогая, что происходит в твоей головке?
— Не уверена, — произнесла Эльвира, — но мне кажется, что настало время нанести дружеский визит профессору Альберту Уэсту.
Глава 63
Когда Ричард Каллахан появился в приемной прокурора, детективы Саймон Бенет и Рита Родригес уже поджидали его. Вежливо поприветствовав, они провели его в комнату для допросов в конце коридора. Не вдаваясь в детали, Саймон холодно объяснил, что на основании некоторых факторов, выявленных в ходе расследования, после их первоначального предложения сделать заявление настало время зачитать ему его права.
— Вы можете хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. У вас есть право на адвоката… Если решите давать показания, то можете перестать отвечать на вопросы в любое время.
— Мне не нужен адвокат, и я хочу говорить с вами, — решительно произнес Ричард Каллахан. — Именно для этого я здесь. Собираюсь рассказать вам всю правду, и мы ее добьемся.
Детективы внимательно оглядели его. На нем была светло-голубая рубашка с длинными рукавами, бежевые габардиновые брюки и кожаные туфли. На привлекательном, спокойном и решительном лице особое внимание привлекали ярко-голубые глаза и твердый подбородок; седеющие густые волосы были недавно подстрижены.
Бенет и Родригес тщательно проверили его биографию. Сорок четыре года. Единственный ребенок двух незаурядных кардиологов. Вырос на Парк-авеню. Учился в школе Святого Давида, в Академии Регис и в Джорджтаунском университете. Две докторские диссертации в Католическом университете: по библейской истории и по теологии. Поступил в орден иезуитов в возрасте двадцати шести лет, но спустя год покинул его. В настоящее время преподает библейскую историю и философию в Университете Фордам. «Этот парень вырос на Парк-авеню, учился в частных школах и ничего не знает про школьный кредит», — подумал Бенет.
Злой на себя, но неспособный выкинуть эти мысли из головы, он продолжил изучать историю человека, который, как ему казалось, был причастен к исчезновению Лилиан Стюарт. «Похож на парня из загородного клуба, и шмотки его уж точно не с распродажи».
Саймон Бенет подумал о своей жене Тине. Она любила читать такие заголовки в модных журналах: «Недооцененная элегантность», «Выходная небрежность».
— Это про нас, дорогой, — шутила она.
«Каллахан источает привилегированность», — подумал Бенет. Общаясь с людьми, подобными Ричарду, он понимал, что всегда будет завидовать и болезненно сознавать свое корявое прошлое. Колледж по вечерам. Рядовой полиции в двадцать три. Годы сумасшедшей работы по ночам и выходным. Детектив в тридцать девять после того, как его подстрелили при ограблении. Трое замечательных внуков — и выплаты за их обучение, на которые придется пахать годы и годы.