– Диалоги…

– Я не об этом.

– Ее парик…

Он наклонился ко мне и ударил кулаком в правый бок. В глазах заплясали разноцветные искры.

– Или ты можешь сделать лучше?

– Я видел лучшие, – возразил я.

В бок как будто вонзили мачете. Разумеется, раньше я не имел такого опыта, но почему-то всплыло это сравнение. Я попытался сосредоточиться и забыть о боли.

– И ту бабу, которая была с тобой в Сольвикене, я тоже хотел проучить, – продолжал Бергстрём. – Но мне помешала полиция.

«Бабу…» – мысленно повторил я. Он имел в виду Бодиль. Значит, полицейская машина не зря разъезжала вдоль побережья.

– Я думаю, ты мог бы писать сценарии для моих фильмов. Там все не всерьез, надеюсь, ты понимаешь. Но я покажу тебе, как бывает по-настоящему.

Левая лодыжка снова заныла, но я мог ею шевелить.

– Чистилище, – произнес он. – Знаешь, что это?

Я молчал.

– Ты онемел? Чистилище – через него сейчас пройдет фрёкен Карлберг, и я хочу, чтобы ты это видел. Потом мы поговорим.

Невидимые стальные обручи все еще сжимали грудную клетку, но легкое покалывание в ладонях и пальцах вселяло надежду на возвращение способности двигаться.

– Сколько ударов ей нужно, как считаешь?

– Ни одного.

Бергстрём расхохотался:

– Я полагал, что ты человек с юмором.

Он взял трость, которая стояла у стены, и уставился на нее, будто видел впервые.