Очевидно, в доме он убирался, однако не имел привычки его проветривать. Поэтому на кухне стоял запах вчерашнего капустного супа. Просторный зал, где сейчас находилась столовая, в прежние времена служил ателье.

Эгон был вдовец и, по его словам, использовал далеко не все комнаты в большом доме. Однако справлялся пока без посторонней помощи. Все кредиты он давно выплатил и теперь не стесняясь наслаждался свободой.

Он предложил нам перекусить, но мы с Арне не успели проголодаться после булочек Агнеты Мелин. Мы расселись в креслах вокруг журнального столика перед старым ламповым телевизором. Эгон Берг расположился в изящном трехместном кресле, подложив под спину подушку.

Фотографий в доме Эгона оказалось не так много: на стене висел сделанный из кабины вертолета снимок дома, в котором мы находились, да на столе я заметил две фотографии в овальных рамках, между лампой и фарфоровым оленем. Кажется, на них Эгон снят со своей женой. По другую сторону дивана стояла кадка с неизвестным мне растением в метр высотой.

– Итак, ты встречался с матерью Бергстрёма, – начал Арне.

– Да, – подтвердил Эгон. – Я был у них, когда хотел продать кое-какие свои работы. В то время можно было подъехать к самому дому. На фотографии, которую вы держите в руках, дорога подходит к крыльцу.

– Двор еще не обнесен забором, – заметил я.

– Именно, – кивнул Эгон. – Забора нет.

Его голос показался мне слишком низким и грубым для такого тщедушного тела.

– И она купила у тебя фото? – спросил Арне.

– Нет, – ответил Эгон. – О ней говорили всякое, я не очень-то верю сплетням. Но когда она стояла передо мной на пороге, от нее несло спиртом.

Он замолчал, давая нам возможность осознать сказанное. Не знаю, что думал Арне, но я не видел ничего необычного в том, что средь бела дня дама выпила. Хотя Эгон Берг считал иначе.

– В наше время с алкоголем было строже, – объяснил он. – Женщине дозволялась рюмка ликера с кофе, да и то в праздник.

– Однако в Тиволи в кустах вовсю хлестали грог и мужчины, и женщины, – поправил Арне.

– Может быть, но напиваться средь бела дня…

– Итак, она отказалась купить у вас фото, – напомнил я.

– Она взглянула на него и сказала, что хотела бы иметь такое. Но заплатить за него может только натурой. В жизни не слышал ничего более бесстыдного.

– Ты имеешь в виду… – заморгал Арне.

– Она задрала юбку, а нижнего белья под ней не оказалось. Я готов был сгореть от стыда, а она захохотала так, что у нее подкосились колени, и спросила, не хочу ли я пива. Отличного датского пива, сказала она.

– И ты, конечно, отказался, – предположил Арне.