– Ну… – пожала она плечами, – мне просто не хотелось снимать штаны, когда остальные оставались в штанах. Я буду делать все, что ты скажешь.

Даже не знаю, что было хуже: телесные наказания, которым я ее подвергал, или то, что я научил ее курить. Мы поехали на велосипедах в Андерслёв и купили сигарет. Они продавались поштучно в киоске за «Солидаром». Потом сидели в конторском помещении при бывшем ресторане в «тиволи», в лесу, и я показывал ей, как надо держать сигарету и как делать затяжку. Затянуться по-взрослому у Анн-Луиз так и не получилось: она зашлась в кашле и покраснела как рак.

Иногда я читал для нее.

Сама она не брала в руки книг, но меня слушала с удовольствием. Ей нравилось все: истории с продолжением из «Треллеборгс аллеханды» и «Сконска дагбладет» и книги, которые лежали у бабушки на чердаке в коробке. Она не видела разницы между детективами манхэттенской серии в красных обложках, на которых красовались мужчины в шляпах и с пистолетами и фигуристые женщины в модных платьях с глубоким декольте, и любимыми бабушкиными вестернами о ковбоях Билли и Бене. С книгами мы обычно располагались на футбольном поле или на берегу озера, расстелив одеяло. А в дождь прятались в конторском помещении бывшего ресторана в «тиволи». Я помню, как стучала вода по ржавому желобу.

Я читал, она слушала. А потом мы курили.

Я выдумывал игры, в которых она была непослушным учеником, разоблаченным шпионом, похищенной пиратами красавицей или пойманным с поличным мелким воришкой. Я ее порол. И однажды спросил: разве это не больно?

– Немного, – смутилась Анн-Луиз. – Но потом так тепло и вообще… приятно.

Она покраснела.

– Приятно? – удивился я.

Она кивнула.

– Как это?

– Так тепло… и не только пониже спины.

Боже мой, ведь тогда мы ничего не знали о сексуальности и понятия не имели о том, что такое БДСМ. Честно говоря, не уверен, готов ли я согласиться с Ронни Лейн из «Фейсис», которая поет о том, как «хотела бы знать то, что знает сейчас, когда была моложе».

Но бывали вещи и посерьезнее.

Однажды, за день до моего отъезда домой, мы впервые выкупались в озере голыми. Мы скользили ногами по илистому дну, глотая тошнотворно теплую воду, а потом вышли на берег. Я улегся на одеяло и наблюдал, как Анн-Луиз вытирается полотенцем.

Я возбудился. Увидев мой член, Анн-Луиз прикрыла ладонью рот:

– Что это?.. Почему?..

– Потому что ты такая сладкая, – ответил я.

Она смахнула челку со лба и опустилась на колени:

– Могу я… взять его?